Перед Универсиадой красноярцам раздают бездымный уголь. Горожане возмущены лицемерием власти
«Когда гости уедут, ад вернется»
Красноярск готовится принять Всемирную зимнюю Универсиаду (2–12 марта). Согласно твиттеру Дмитрия Медведева, в город на Енисее приедут более 110 тысяч гостей из разных стран, и премьер уверен, что их примут «на самом высоком уровне».
«Западный житель начинает крутить головой в поисках иных образцов и способов существования. И видит Россию, — а это написал уже помощник президента РФ Владислав Сурков. — Наша система, как и вообще наше все, смотрится, конечно, не изящнее, зато честнее». Посмотреть на более честную политическую систему вблизи, в самом центре России, «во глубине сибирских руд» (А. Пушкин), в «глубинном народе» (В. Сурков), отказалась пока лишь Украина, ее сборная в Красноярск не приедет. Меж тем в понедельник с министром спорта обсуждал Студенческие игры Владимир Путин, и, как сообщил его пресс-секретарь, президент планирует побывать в Красноярске. Так что иностранцам представится возможность, наглядней некуда, ознакомиться с главной «военной тайной» нашей страны, или, по Суркову, «залогом долговечности государства Путина» — его умением слышать и понимать «глубинный народ».
В тот момент, когда министр докладывал Путину о полной готовности Красноярска к соревнованиям, Среднесибирское УГМС продлило в Красноярске на двое суток, до 19 часов 13 февраля, введенный 8-го числа режим НМУ (неблагоприятных метеоусловий) первой степени опасности.
«Режим черного неба»: город накрыт смогом. Реже дышать власти красноярцам не советуют, но это подразумевается. Стандартные рекомендации на это время: город покинуть или не выходить без острой надобности из дома, не проветривать, чаще мыть полы, а если уж вышли на улицу — носить защитные маски, промывать нос и горло физраствором. При этом учреждения и заводы не закрывают, занятия в школах не отменяют, детсады продолжают работать.
Красноярцы видят, чем дышат. Ночь на 12 февраля, центр города: соседний дом в ста метрах виден только до 9–10-го этажа, все, что выше, заволакивает желтоватая химическая масса, идет волнами, шевелится.
Два года назад режим НМУ объявили 9 февраля и потом неоднократно продлевали чуть не до конца месяца.
И, естественно, горожане сейчас мечтают, чтобы к Универсиаде и Путину февральские вьюги смог не развеяли: пусть, дескать, мировое сообщество посмотрит, как мы тут живем и чем дышим. Власти, соответственно, мечтают в противоположном направлении.
Как бы то ни было, гениальное решение о проведении Студенческих игр в городе, терпящем экологическую катастрофу, отменять поздно. И вот что предпринимается — в соответствии с традициями. Ерёминская деревня (Ерёмин — это мэр): развалюхи на улицах, по которым проследуют автобусы с делегациями, затягивают баннерами с изображенными на них красивыми домами и деревьями (жаль, баннер с видом неба не натянуть на небо); серым единообразным профлистом обшивают решетки балконов по тем же улицам — хозяев не спрашивают (называется «приведением в опрятный вид»); заборы красят в минус 33 краской, на которой написано, что применять только при положительных температурах. Вероятно, ближе к открытию соревнований к покраске снега привлекут заключенных из многочисленных красноярских колоний — бригады из них и так очищают городские улицы, а уж если аврал — соответственно, выведут на работы всех. О многократном выдирании бордюров и тротуарной плитки в центре и замене их новыми, ничем не отличающимися, о тысячах вырубленных к Универсиаде деревьев упоминать уже бессмысленно. Остроумной заменой им сооружены гигантские шишки из бетона (тоже покрашенного) — например, у здания местного управления Следственного комитета. То ли изюминка благоустройства, то ли политический намек.
Вице-мэр Логинов еще пару месяцев назад рассказал, что к Универсиаде примут меры против бродячих животных и «неблагонадежных граждан». Кого он относит к последней категории, до конца неясно, но подробно остановился на проститутках и бомжах (правда, это какие-то особенные бомжи, у Логинова они набрасываются на иностранцев, воруют и дерутся: «будет некрасиво, если какой-то бомж станет источником травм, похитит какие-то документы или предметы у гостя из другой страны»). Развивать мысль чиновник не стал, и до сих пор неизвестно, стоит ли появляться на улицах старикам, беднякам, инвалидам и некрасивым женщинам — вдруг их заметят из автобусов иностранные спортсмены. Точно не следует портить людям праздник владельцам старых отечественных автомобилей: «Шестерка» 90-го года выпуска у нас не должна тащиться по асфальту, в ПДД прописано, как должна выглядеть машина».
На вынужденные каникулы отправляют не только школьников и студентов, но и небольшие предприятия, котельные. Как будто это Первый кирпичный завод, останавливаемый сейчас, закупорил город смогом. Однако краевые и городские власти годами сетуют на изменения климата, неудачную природу, автомобилистов и печки частного сектора. И бюрократия так долго и самозабвенно врала, что, похоже, сама начала верить в свои сказки. Известный эффект.
И с этой недели по частному сектору (тому, что примыкает к объектам Универсиады) мэрия начала развозить брикеты бездымного угля — бесплатно. А он в 3–4 раза дороже обычного. 3 тысячи тонн выделила СУЭК, в один дом — по 300 кг, или 15 мешков. Один мешок — на сутки. И топить им власти рекомендуют только со 2 марта либо с 25 февраля (в разных районах по-разному), объясняя это вовсе не желанием пустить пыль в глаза участникам соревнований, а неким экспериментом — дескать, лаборатории будут брать пробы воздуха, после чего последуют выводы о целесообразности использования бездымного топлива. Все, в общем, по Суркову: «Бюрократия, даже когда хитрит, делает это не слишком тщательно, как бы исходя из того, что все равно все всё понимают».
По Суркову же и продолжение — «глубинный народ всегда себе на уме». Частный сектор халяву берет, не отказывается, но вот что люди пишут на форумах и в соцсетях: «Буду в огороде сжигать колеса»; «Мы об этом флешмобе еще с той зимы договорились — раз власть не хочет меры принимать, то будем таким образом выкуривать гостей и бастовать»; «Я на Универсиаду буду ходить по городу в противогазе, пусть гости очумеют, а уголь, что дадут, сожгу сразу»; «С заводами и ТЭЦ уже договорились о снижении выбросов на период Универсиады. И именно в этот период (абсолютно случайно, просто совпало) людям раздадут бездымное топливо ради проведения замеров. Итог: выбросы сократятся! Нам хором радостно объявят, что весь дым от частного сектора! Далее фантазия чинуш безгранична — могут и обязать покупать бездымное топливо»; «Лично я 200% кочегарить буду и дом и баньку, пенопласт заодно сожгу»; «Масштабный экологический эксперимент — это плевок жителям в лицо и попытка администрации прикрыть свой зад в дни Универсиады»; «Скрыть, как на самом деле обстоят дела в России и как людей держат за скот»; «Всё всегда для кого-то. А для своих жителей смрад да отрава. ЭТИМ — отчетность да премии. За сотни лет ни черта здесь не изменилось»; «Выдайте резину с шиномонтажек!»
Не правда ли, редкое единение «глубинного народа» с «государством Путина» (терминология Суркова)?
Вроде все предусмотрел Кремль для демонстрации «западному жителю, крутящему головой» в поисках идеала и вдруг видящему Россию: запретили с 21 февраля по 14 марта во всем крае митинги, демонстрации, шествия и пикетирования; хлам с балконов скинули или прикрыли кровельным листом; заборы покрасили… Самый нехороший для властей и отличный для горожан маркер — всплытие в публичном пространстве Артема Карданца, адвоката, в свое время организовавшего мощное народное движение, не позволившее построить Енисейский ферросплавный завод, — единственный удачный опыт борьбы с властями за насущные интересы. «И если люди не поддадутся, да затопят свои печки, да подбросят в них так, чтобы этот дым видели все и во всех странах, то, возможно, проблему заметят, и она будет решена, — сказал Карданец. — Под названием «эксперимент» продвигается идея скрыть от иностранцев следы экологического бедствия. Более того, на время Универсиады они будут отапливать город преимущественно за счет электрокотлов. А потом, когда гости уедут, ад вернется». Почему, спрашивает Карданец, режим соблюдения прав человека (право на благоприятную среду) вводят только на период Универсиады, когда приезжают иностранцы?
Видимо, из-за заявленного Сурковым умения Путина слышать голос «глубинного народа» и его «понимать и действовать сообразно», красноярцы и взывают к видным западным фигурам; ранее петиции с просьбой спасти Красноярск от экологической катастрофы отправляли Пан Ги Муну, Леонардо Ди Каприо, правящему князю Монако Альберу II. Корейскому дипломату — поскольку он на тот момент был Генсеком ООН, актеру — потому что неравнодушен к экологии, а князю — потому что в Монте-Карло — куда чаще, чем в Красноярске — бывает Андрей Мельниченко.
О том, что будет вот так, «Новая» писала не раз, еще когда город черного неба только захотел принять Универсиаду. Идея привлечь хоть какое-то, пусть третьесортное, «мировое событие» изначально выглядела нелепицей: заложить последнее имущество, взять на неделю перстень побольше и напялить болт на палец с траурной каемкой под ногтем. Логика нетривиальная: как в правительственных головах могут сочетаться спорт, мир, юность и трехсотстраничные доклады их же ведомств о пагубности для человека атмосферы Красноярска, о неприемлемых канцерогенных рисках?
Нет, если не вникать, все понятно: метрополия вкладывает деньги в азиатскую колонию лишь по каким-то пафосным, выпендрежным случаям вроде АТЭС-2012 во Владивостоке или вот теперь Универсиады-2019. Вроде неплохой повод получить обратно хоть мизер от того, что откачивается из Сибири в Москву. Пусть это унизительно — строить дороги, мосты, аэропорты не для себя, а только к приезду иностранцев. Ничего, переживем. И туземцам действительно отщипнули от пирога. Сначала трубили о 46 млрд, потом «более 80» (на август прошлого года), потом в бюджетах текущего года предусмотрели еще 7,7 млрд (5,5 — из краевого, 2,2 — из федерального). И что?
Зачем вообще носились с этой Универсиадой, если за минувшие шесть лет для города не сделано ничего, что ему остро необходимо, безотлагательно? Так и не провели к городу газ. Не реализованы имеющиеся инженерные решения замораживания полыньи в нижнем бьефе Красноярской ГЭС. Не утилизируется сбросное тепло от электролиза в систему теплоснабжения города. Мельниченко по-прежнему выжимает деньги из ТЭЦ-1, чьи котлы зажжены еще при Сталине.
Такая вот слышимость голоса «глубинного народа». Или «красноярского народа» (это уже определение губернатора Усса). Десятилетиями. Власть катает вату и раздает сейчас бездымный уголь. Вместо того чтоб прекратить практику «временных согласований» и обеспечить подачу исков в защиту миллионного города. Что это вообще за напасть — «режим черного неба»? «Старуха с клюкой»? Прокуратура должна заставить предприятия уменьшить выбросы до законных. В случае неисполнения — закрыть их. Это не должно зависеть от погоды, погода не может подменять госуправление.
Красноярск — богатый город. Песцы по помойкам, натурально, шарятся. Нефть, баллистические ракеты, космические спутники, золото и платина. В центре — сталинский неоклассицизм, немецкое железо, британские джипы, вечерняя иллюминация, подсвеченные мосты и театры, дамы в итальянских норках (греческими норками прошлых сезонов в морозы тут укрывают моторы германских и японских машин). И вот самый внушительный в Сибири осколок империи профукивают, уничтожают, он растворяется в таежных топях, как за век до этого Тунгусский метеорит.
Если б не мое особое отношение к этому городу, сравнил бы происходящее с облагораживанием унитаза к заплыву иностранных гостей. Поскольку самая популярная мысль на самых популярных ресурсах сейчас одна: «Пусть посмотрят, в каком говне мы живем и чем дышим». Да и отцы города показывают ему сейчас то, что обычно в туалете обнажают.
Только что разговаривал с жителем частного сектора, расположенного чуть дальше от объектов Универсиады. Нам, говорит, бесплатного и бездымного угля не дали. Вы, говорят, слишком удалены.
Действительно, зачем? Если мы так далеко?
Отличный комментарий!
Многие (я в том числе) поняли это так, что наука (а также космонавтика и бессмертный подвиг первых космонавтов) у нас проёбываются, в то время как накал религиозного мракобесия растёт.