даниель коен

– Я была в комиссии по проверке устной части экзамена в 9-м классе. Работала и в субботу, и в воскресенье, – рассказывает Александра Шкурина. – Просто устала, забылась и один раз на автопилоте положила телефон в карман куртки. Сидела в наушниках, проверяла зашифрованные работы, куртка висела на стуле. В какой-то момент зазвонил телефон. Я была в шоке, потому что была уверена, что выключила его, как только вошла в школу. Мне сделали замечание. Телефон я отключила тут же, извинилась, продолжила работу. На следующий день снова пришла на проверку экзамена, отработала все до конца – до 30 мая. А 1 июня вечером меня вызвали к директору. Я зашла в кабинет, вижу, что на компьютере идет трансляция селекторной в Департаменте образования, там крики стоят сумасшедшие, что школу нужно выкинуть из рейтинга. Директор (Алексей Дмитриевич Головин. – Прим. РС) спрашивает, что за скандал с телефоном. Я говорю, что не было никакого скандала – просто забыла выложить. На что мне ответили, что я позор школы, и если я не хочу, чтобы меня уволили по статье, я должна написать заявление по собственному желанию. На вопрос, по какой статье, я ответа так и не получила. Но я была просто в состоянии аффекта и зачем-то написала заявление. Мне дали подписать приказ об увольнении. Я даже не стала его читать, просто подписала.

Через несколько дней выяснилось, что в приказе значилось расторжение договора по соглашению сторон, хотя Шкурина была уверена, что договорились об увольнении по собственному желанию. Директор стал утверждать, что это одно и то же, вновь угрожал, что если учительница не согласится на такие условия, ее уволят по статье, но по какой – снова не объяснил. Разбираться в ситуации, что именно произошло во время проверки тестов и повлияло ли это на результаты экзамена, никто не стал. По требованию Департамента образования, в специальном списке учителей в интернете напротив фамилии Александры Витальевны поставили пометку – “не рекомендована для работы в учебных заведениях”.

– Отнеслись ко мне, как будто я маньяк-педофил, а это показательная казнь. В школах всех запугали с этими проверками, с рейтингами. Ведь рейтинги – это финансовые вливания для школы. И директора боятся всего, готовы вышвырнуть человека, только чтобы прикрыть себя.

На защиту Александры Витальевны встали ее коллеги. Одна из учительниц написала обращение на имя директора в ее поддержку, собрала примерно тридцать подписей. Но затем в школе объявили экстренную планерку. После ее окончания под коллективным письмом больше никто не подписался. А некоторые даже стали затирать свои фамилии.

Обратились к директору и родители. На свое коллективное письмо получили ответ, в котором говорится, что “дальнейшая трудовая деятельность Шкуриной А. В. в качестве учителя вызывает, по крайней мере, недоверие”, т. к. “учитель, нарушающий правила, не сможет убедить обучающихся их соблюдать”.

С этим мнением родители не согласны, отправили обращение в Департамент образования. Пока ответа не последовало.

– Александра Витальевна прекрасный педагог, – говорит мама одного из учеников Шкуриной Ольга Мазуренко, – она нашла подход к каждому ребенку, к каждому родителю. Всю информацию, кто опаздывает, кто что забыл, нам сообщала. Тряслась над каждым, как над своим ребенком. Если бы такого отношения не было, если бы она не была профессиональным педагогом, мы бы так не переживали.

В ответном письме директора есть несколько противоречий. Он пишет, что Шкурина уволилась по собственному желанию. К тому же утверждает, что к административной ответственности она не привлекалась. Но 16 июня учительнице пришло письмо из Департамента образования: ее вызвали для составления протокола об административном правонарушении. Накануне Александра Витальевна должна была явиться в Управление государственного надзора и контроля в сфере образования. Вместо нее пошел ее адвокат: Шкурину хотят привлечь к ответственности как должностное лицо и взыскать штраф размером до 50 тысяч рублей.

История Александры Шкуриной стала широко известна благодаря тому, что ее дочь написала подробный пост об этой ситуации в Facebook. И подобный случай далеко не единственный. Марина Христофоровна Корозо проработала педагогом-психологом почти тридцать лет.

– Я ежегодно работаю на ОГЭ и ЕГЭ, – рассказывает Марина Христофоровна. – Никогда не было никаких накладок, никаких замечаний. 30 мая я, как обычно, пришла принимать экзамен. Здесь с самого утра, когда мы еще только поднимались на инструктаж, женщина, которая является членом государственной экзаменационной комиссии, Андреева Любовь Борисовна измотала нас своими придирками и окриками. Она все время говорила, что у нас у всех что-то в руках, хотя мы на инструктаж поднимаемся со своими вещами. Кто-то пытался надеть жакет, она не разрешила – сказала, что там карманы. По ее прихоти мы даже заклеивали орфографические словари. Экзамен длится несколько часов, сидеть все это время неподвижно невозможно. И я набрасывала в конце экзамена тезисы из изложения, которое диктовали детям. Потому что мой 9-й класс тоже сдавал в этот день экзамен. Думаю: сейчас я приду домой, они мне сразу станут в "Вконтакте" писать, что у них там было, обсудим вместе. И я накидала себе на листочке пару слов, чтобы не забыть, цветочек еще рисовала, писала имя внучки. Сложила этот листочек вчетверо, он лежал на столе до того, как все дети ушли, и я никому его даже не думала передавать. В аудитории это невозможно: мы не имеем права подходить к детям, смотреть в их работы. В конце я взяла листочек в руку, и мы пошли сдавать работы в пункт приема экзамена. Когда мы туда зашли, женщина из госкомиссии как орлица на меня накинулась и стала кричать: “Что у вас в руках, выложите быстро все, что у вас в руках!” Я все кинула, у меня очки упали на стол, салфетки. Она схватила этот листочек и стала орать: “Смотрите, это шпаргалка, для чего вы это написали? Для чего? Вы знали, что вы делали”. Я говорю: вы знаете, я написала чисто для себя, никому ничего не передавала. И началось такое… все, кто были в пункте приема экзамена, все замерли в страхе, в ужасе. Андреева быстро все отксерокопировала, стала звонить в Департамент образования. Я, конечно, была в состоянии аффекта и тоже стала кричать: что я нарушила, я никому ничего не давала, почему вы сейчас со мной как с государственным преступником общаетесь?

Корозо заставили написать объяснительную записку, где она указала, что листочек никак не повлиял на проведение экзамена. Учительница, которая сидела с ней в одном классе, подтвердила, что листочек никому не передавали. После этого еще в течение четырех дней Корозо принимала экзамены как обычно. 2 июня ее вызвали к директору, где вручили трудовую книжку с записью “уволена по инициативе работодателя за аморальное поведение, несовместимое с воспитательной деятельностью”. На вопрос Радио Свобода к директору, в каких документах прописано, что за личные записи во время проведения экзамена следует наказание в виде увольнения, Кулешов Виктор Петрович сказал только, что делал все по закону, за документами отправил к Корозо. Коллеги учительницы поддержали ее, написали положительный отзыв о ее работе. Ученики создали петицию против увольнения Корозо на сайте change.org, которую подписали более пятисот человек.

– Был селектор, – рассказывает Марина Христофоровна, – и говорят что Исаак Иосифович (Исаак Калина – руководитель Департамента образования города Москвы. – Прим. РС) на директора так кричал, угрожал, что если он не примет меры, порядок в лицее наведет он. Директор, конечно, боясь за все на свете, уволил меня. Мне не показали даже акта расследования моего дела. Сейчас увольняют без суда и следствия. Я лично видела селектор, где директора уволили за то, что родитель написал жалобу: моего ребенка по какому-то признаку обделили – всему классу дали желтые груши, а ему зеленую. Учитель в школе не личность, он шестеренка, которую легко заменить. Если я получаю сорок тысяч – у меня стаж, высокий учительский разряд, то на мое место можно взять молодого преподавателя, который будет согласен работать за двадцать тысяч. С приходом Калины все перевернулось, мы почувствовали, что попали в ад.

Другая похожая история произошла в мае этого года, когда директора школы уволили после селектора за то, что учитель задал принести на урок “Чебурашку”.

Преподаватель лицея №1537 сделал запись в электронном журнале: "принести изделие "Чебурашка". На такое домашнее задание пожаловались родители: сегодня в школах запрещено просить детей приносить что-либо. На селекторе Департамента образования Исаак Калина назвал этот случай "вопиющим": во-первых, если учителя не соблюдают запретов, то, значит, директор плохо работает, а во-вторых, "вы бы еще крокодила попросили принести без кавычек", сказал он. Уверения директора, что педагогам будут сделаны выговоры и до каждого донесут, что так делать нельзя, Калину не устроили. Директора уволили сразу после селектора.

При увольнениях учителей и директоров стало частой приписка “уволен за аморальное поведение”, отмечает сопредседатель межрегионального профсоюза работников образования "Учитель" Всеволод Луховицкий:

– Сейчас будто мода какая-то на "аморалку", под которую можно подвести все, что угодно и которую так и норовят увидеть к месту и не к месту. И на такие жалобы в департаменте, конечно, теперь могут смотреть гораздо внимательнее. Если в школе есть конфликтная комиссия, куда входят и учителя, и представители администрации, и сами родители, то любую ситуацию можно проговорить и разрешить внутри самой школы. Но, как правило, у нас вся эта система извращена, и никакого нормального разбирательства на самом деле нет, впрочем, как и поддержки учителей.

Отсутствие разбирательства, да и просто человеческого отношения к учителям замечают многие в этой профессии. Педагог Елена попросила не называть ее фамилии. Ее за наличие мобильного телефона на ЕГЭ приговорили к административному штрафу. Вину свою признает, но главной проблемой считает то, что учителей сделали абсолютно безвольными.

– В наш функционал работа на ЕГЭ с утра до ночи не входит. Сначала ты должен пройти обучение, затем пробные экзамены. Все это начинается с февраля. Работаешь в субботу и воскресенье. Как будто у меня нет личной жизни, и я не могу ничего планировать. Притом что в прошлом году указание, кто из учителей выходит на экзамены, пришло в половине двенадцатого ночи. Многие просто даже не знали, что должны работать. А преподавателей просто обязывают. Должны заключать отдельный договор на эти работы, но такого нет. При этом невыход на экзамен чреват скандалами даже не столько для учителей, сколько для директоров. Телефон брать нельзя, не пойти на ЕГЭ тоже, хотя мне это совершенно не нужно. Но я ждала важный звонок из дома. Я дежурила в коридоре, а не в классе, достала телефон, чтобы посмотреть, не пришло ли СМС. В данном случае для меня важнее была моя семья. Я не совершала государственное преступление. Меня увидели, и разгорелся скандал. Был административный суд, платила штраф, но из школы не уволили. Я так понимаю, что директор отделался легким испугом.

С Еленой соглашается учитель из другой школы Надежда Синенко, возлагая вину на школьных директоров:

– Директора стали финансистами, дети и их обучение их не волнует. А из учителей делают менеджеров по оказанию услуг. Поэтому к нам такое “уважение” и потребительское отношение.

Каждый учитель, с которым побеседовало Радио Свобода, говорит о страхе директоров перед политикой Калины, о неуважении к личности педагога, о чрезмерных нагрузках, о сложностях в работе с детьми из-за подобной политики Департамента образования. Родители сегодня могут сообщить о том, что кто-то обижает их ребенка, при помощи мобильного телефона, зайдя на сайт Департамента образования. И на селекторе тут же разберутся, что произошло. Возможно, уволят очередного учителя или директора, чьи права, похоже, защищать никто не спешит.