длинный пост

Губернатор Брянской области предложил ввести в сельскохозяйственный 

оборот земли, зараженные после аварии на ЧАЭС

С момента аварии на Чернобыльской АЭС и заражения почвы радиоактивными выбросами и осадками прошло 30 лет. По науке — это период полураспада цезия-137 и стронция-90, основных радиоактивных веществ, осевших в почве после взрыва на станции. И хотя оставшиеся изотопы будут разлагаться еще пару веков, администрации тех районов России, где есть загрязненные земли, настроены решительно: ограничения по землепользованию пора снимать. Дальше всех идет губернатор Брянской области: административным решением пересматривается статус бывших запретных территорий. А в массы внедряется инициатива: если в почву вносить пять лет калийные удобрения, то на ней можно выращивать экологически чистую продукцию.

ссылка на гифку

Радиоактивное облако пошло на Белоруссию, где накрыло Гомельскую область, зацепило Смоленск, Тулу и пролилось дождем на Брянскую область. Иными словами, Брянской области повезло меньше всего: именно этот район получил максимальную на территории России дозу радионуклидов и гамма-излучения.

После аварии на ЧАЭС заражены оказались примерно 16 процентов брянских земель. По плотности загрязнения их разделили на несколько зон. Территории, где она превышала 40 Кюри на квадратный километр (Ки/км кв.), назвали зоной отчуждения — проживание и даже простой проход запрещен. От 40 до 15 Ки/км кв. — зона отселения. В этих землях проживание разрешалось, но при желании люди могли получить компенсацию за дома и переехать в чистые районы. Близка к ней по статусу зона проживания с правом на отселение: жители этих территорий также могут сдать свои дома, но компенсация будет ниже и ежемесячные доплаты и льготы в два раза меньше.
А теперь новость: губернатор области Александр Богомаз планирует ввести в сельскохозяйственный оборот 360 тысяч гектаров земли с дозой загрязнения 5 Кюри. Какие именно это будут районы, пока не ясно. Но в целом специалисты утверждают, что постоянно жить при таком фоне радиации нельзя. А вот работать и производить экологически чистую продукцию, оказывается, можно. Чтобы понять, как это будет выглядеть, с утра пораньше мы отправились на новозыбковский рынок. И вот что увидели.

Несмотря на ранний час, торговля в крытом пластиком рынке шла бойко: продавали мясо, птицу, всевозможные субпродукты. Бросалось в глаза отсутствие местных продуктов. Этикетки гласили: "Хвосты телячьи, Белгород", "Голень куриная, Беларусь", но стоило выйти за пределы официального рынка, картинка открывалась другая — простор для местного производителя. Торгуют дарами леса и заготовками с огорода, на самодельных лотках можно найти и квашеную капусту, и черничное варенье, и грибы в изобилии — сушеные и маринованные, белые и маслята. Другое дело, что продавцы начеку: хозяйка чудной гирлянды сушеных белых, завидев нас издали, грудью закрывает товар от фотокамеры: "Не надо мои грибочки снимать!"

Остальную кул-стори посмотреть можно здесь.

Йод-131

Период полураспада (время, в течение которого претерпевает распад половина атомов образца) — 8 дней. Представлял наибольшую опасность для здоровья непосредственно после аварии. Легко попадает в организм, особенно в щитовидную железу, и повышает риск заболевания раком.

Стронций-90

Период полураспада — 29 лет. В организме радиоактивный стронций концентрируется в костях, где прочно фиксируется. Таким образом, создается постоянный очаг радиоактивности, воздействующий на костную ткань и костный мозг.

Цезий-137

Период полураспада — 30 лет. Легко попадает в организм, так как похож по структуре на калий, который нужен организму для нормальной жизнедеятельности. Обычно собирается в мышечной ткани (прежде всего в сердечной) и разрушает ее.

Америций 241

Продукт распада плутония-241 (период полураспада — 14 лет). Период полураспада америция — 433 года. Высокотоксичен даже в малых дозах, плохо выводится из организма. Накапливается в скелете и в печени.

Плутоний-239

Период полураспада — 24 065 лет. Накапливается в костях, печени, легких.

Все уже готовы праздновать День Конституции:

ссылка на гифку

Анархисты тоже подтянулись:

Не мало так народу пришло:

После согласованного митинга начались странности:

ссылка на гифку

Неизвестные напали на молодёжь у остановки, драка продолжилась 

и в самом транспортном средстве. В последствии оказалось, что нападению подверглись минские анархисты - так как нападавшие не представлялись 

и не имели никаких знаков отличия беларуских спецслужб, то скорее всего

это представители неонацистских и фашистских организаций известных 

своей неприязнью к анархистским движениям не только в Республике Беларусь.

ссылка на гифку

Сотрудники правопорядка проигнорировали призывы очевидцев успокоить нападавших. Стоит освежить в памяти другую акцию фашистов в РБ:

Немного о русском мире там где его быть не должно.

После начала войны в Украине многие восточноевропейские государства забеспокоились о возможном повторении подобного сценария в их странах. Недавний путч в Черногории показал  — эти опасения вполне реальны. Ниже показано, чьими руками Кремль пытается влезть в дела чужих стран и народов и какую роль в этом играют его карманные неонацисты, ГРУ, СВР и православные олигархи с судимостью.

Казачий «спецназ»
2 октября 2014 года на сайте пограничной службы Боснии и Герцеговины появилось лаконичное объявление под заголовком «Въезд граждан Российской Федерации», которое гласило:
«Для того, чтобы объективно информировать общественность относительно въезда граждан Российской Федерации, сообщаем, что в период с 25 сентября по 2 октября через Пограничный переход Рача <на границе с Сербией – The Insider> прошло 144 гражданина России. <…>. Все они соответствовали необходимым требованиям для перехода через границу Боснии и Герцеговины, не носили униформу или военную форму, среди них были мужчины и женщины разных возрастов».
Это странное объявление пограничникам пришлось сделать после скандала в прессе, который возник, когда в маленькой стране накануне выборов внезапно появилосьмножество молодых людей крепкого сложения ряженых казаками, причем некоторых их них удалось идентифицировать, включая их лидера Николая Дьяконова, обладателя наградной шашки от Путина, и что более важно — ранее замеченного во главе военизированного отряда в Крыму в ходе известных событий.
Теперь тот же самый отряд оказался в боснийском городе Баня-Лука, столице Республики Сербской (государственного образования на территории Боснии, с преимущественно сербским населением). Формальным основанием для их появления был фольклорный фестиваль по случаю 100-летия Первой мировой войны, правда никто из этих «танцоров» в папахах почему-то не мог объяснить журналистам, где и когда будет происходить их выступление и как долго они пробудут в Боснии. На просьбу журналистов показать что-то из казацких танцев они также отвечали отказом.
Вот Николай Дьяконов среди «танцоров» в Баня-Луке:

А вот он же (крайний слева) среди членов «Союза добровольцев Донбасса» вместе с Сурковым, Бородаем и неонацистом-живодером Мильчаковым (за кадром, кстати остался другой участник встречи — Сергей Дубинский, тот самый что организовал доставку «Бука», из которого сбили боинг MH-17).

То, что «казаки» с российскими паспортами появились именно в Республике Сербской, было не случайно: выборы в остальной части Боснии их интересовали мало, а вот судьба националиста Милорада Додика (президента Республики Сербской, желавшего переизбраться на этот пост) для России была небезразлична. Незадолго до этого Додик встречался с Путиным, который заверил его в своей поддержке. В ходе этого визита «Газпром» напрямую подписал соглашение с Республикой Сербской (в обход правительства страны в Сараево) о подключении к «Южному потоку». Додик, в свою очереди, пообещал быть верным России: «Разумеется, наша поддержка России в эти дни вообще ни под никакой вопрос не ставится. Мы, конечно, может быть, маленькое и скромное сообщество, но голос у нас громкий».
Опросы показывали, что у Додика, выступающего за отделение Республики Сербской от Боснии, примерно равные шансы на победу с оппозиционным лидером Огненом Тадичем, противником сепаратизма (отметим, вопрос о сепаратизме принципиален для Кремля, так как страна с нерешенными территориальными конфликтами не может быть принята в члены НАТО).
В день выборов, 12 октября, Додик сразу с избирательного участка отправился в отель Калдерра, на секретную встречу с гостем из России. Этим гостем был не кто иной, как Константин Малофеев, который за несколько месяцев до этого активно содействовал переброске наемников в Крым, а затем и в восточную Украину. Фото их встречи попало в СМИ.

Не стоит забывать, что первым «главнокомандующим» банд ДНР был глава малофеевской службы безопасности, выходец из ФСБ Игорь Гиркин (Стрелков), первым «премьер-министром» ДНР — Александр Бородай, также сотрудник компании Малофеева. Сам же Малофеев известен своим показным православием (на почве которого он сблизился в том числе с Сергеем Ивановым (на тот момент – главой Администрации президента) и священником Тихоном Шевкуновым (которого также называют духовником Путина). Кроме того, на Малофееве висело незакрытое уголовное дело о хищении у ВТБ кредита на $225 млн. Уголовниками, как выяснилось, были многие из крымских «добровольцев». Так, один из награжденных медалью «За возвращение Крыма» незадолго до этого совершил вооруженный налет на православный храм, а другой даже на момент награждения числится в федеральном розыске. (О том, почему так часто для подобных операций используются лица, находящиеся под уголовным преследованием, будет сказано позже).
Именно малофеевский фонд Василия Великого привез в Республику Сербскую казаков. Все это, конечно, вызывало обеспокоенность у местного населения. Наверное, им было бы интересно узнать о том, что утечка информации о встрече Малофеева с Додиком произошла по инициативе самого Малофеева. Равно как и о том, что Республика Сербская – лишь часть масштабного плана Кремля по укреплению своего влияния в Восточной Европе.

Давно известно об активной работе Константина Малофеева с различными маргинальными (чаще ультраконсервативными) политическими движениями в западных странах, с тем чтобы вовлечь их в орбиту Кремля и использовать в пропагандистских целях. Журналисты прозвали эту новую сеть московского влияния «Черный интернационал». В последнее время (особенно после начала войны в Украине) он особенно активно действует в Восточной Европе. 
Некоторые подробности о том, как это работает, можно узнать из попавшей в публичный доступ взломанной переписки Александра Усовского, который выполнял заказы Малофеева для некоторых восточноевропейских стран.
48-летний белорус Усовский отучился на историка, выучил польский и чешский языки, попробовал себя в бизнесе (безуспешно) и в литературе (редактор издательства «Яуза» отвечает Усовскому, что его книги в продаже провалились и новую печатать они не будут). По взглядам усовский – неонацист. В 2007 году Усовский активно переписывается с членами НСО Дмитрием Румянцевым, Максимым Базылевым и другими, иногда начиная письма с восклицания «Хайль, Гитлер!». Именно в 2007 году группировка НСО-Север пор руководством Базылева начала активную деятельность, на ее счету – 27 убийств (в 2009 году Базылев покончил с собой в изоляторе).  Дружен Усовский и с европейскими неонацистскими партиями, и сосватал их Малофееву, которому нужны были инструменты влияния. В Польше он советует сотрудничать с неонацистской OWP, в Словакии с аналогичной партии Ľudová strana Naše Slovensko. Вот как выглядят акции эти партий:

(Активисты польской OWP)

Факельное шествие (которые так любят ватки) чернорубашечников 

из Ľudová strana Naše Slovensko

От лица Малофеева с Усовским переписывается Елена Шаройкина, гендиректор «Царьград-ТВ», (она также иногда называет себя ни много ни мало «руководителем Общенациональной Ассоциации генетической безопасности»).

Из переписки видно, что Малофеев сам поручил распространить 

информацию о своей встрече с Додиком:

Усовский выполняет это поручение, попросив распространить эту информацию лидера польской неонацистской партии OWP Давида Бережицкого.

Зачем этот вброс понадобился Малофееву в тот момент, когда уже во всю шел подсчет голосов, не очень ясно. То ли он просто хотел засветиться перед начальством (отчитаться в своем роде), то ли хотел отрезать Додику путь для отступления (чтобы тому было сложнее затем развернуться на Запад), но так или иначе скрывать свое присутствие Малофеев точно не собирался.
Кто именно является «начальством» Малофеева, не очень ясно. Судя по всему, это не Сурков, полномочия которого ограничиваются Украиной (как и было видно ранее из взломанной переписки самого Суркова).

Когда Усовский предлагает помощнице Малофеева проект по Украине, он получает ответ «мы не занимаемся Украиной»:

Это означает, что к тому моменту Малофеева уже убрали из Украины, сделав это исключительной вотчиной Суркова. И возможно это произошло даже раньше: малофеевские Бородай и Гиркин ушли в отставку еще осенью 2014 года.
Так или иначе, но с кем-то в Кремле свои действия Малофеев координировал, во всяком случае Шаройкина время от времени присутствует на «заседаниях в правительстве»:

Само правительство, правда, в этот день не заседало, то есть речь, очевидно идет о какой-то правительственной встрече. Хотя Усовского (судя по переписке) тоже иногда приглашают на Старую площадь, сам по себе он не имеет особого веса во всей этой структуре. Примерно в каждом втором своем письме он просит у кого-то деньги, иногда по несколько тысяч рублей, предлагая при этом всем потенциальным спонсорам наполеоновские планы покорения Восточной Европы. В преобладающем большинстве случаев деньги ему не давали, но с Малофеевым повезло, тут ему дали финансирование на проекты сразу в нескольких странах, а именно в Польше, Чехии, Венгрии и Словакии. Первый этап прошел в августе-сентябре 2014 года, а вот смета на октябрь-декабрь:

Помимо уже упомянутой выше польской неонацистской партии OWP в смете присутствует националистическая партия Йоббик и ее запрещенное боевое крыло «Венгерская гвардия»

А вот еще одно любопытное письмо, уже совсем свежее, от 28 ноября 2016 года. 

В нем Усовский предлагает сделать так, чтобы Малофееву забыли «провал Черногорской авантюры»:

Суд, не имея доступа к интернету, поддержал блокировку РосКомСвободы в образовательных учреждениях Москвы

Своим последним решением Басманный суд фактически подтвердил за Департаментом информационных технологий г.Москвы и МГТС право блокировать, что угодно и где угодно, по собственному усмотрению. При этом, черные списки сайтов могут формироваться коммерческими организациями вроде ООО “Безопасный Интернет” самостоятельно и в автоматическом режиме, без необходимости какой-либо верификации данных, проведения экспертиз и наличия законных оснований. 

22 февраля 2017 года в Басманном суде состоялось первое (и по-сути последнее) слушание в первой инстанции по существу дела об образовательной блокировке сайта РосКомСвободы. 

На слушание явились все Ответчики — представители Департамента информационных технологий Москвы (ДИТ), Департамента образования Москвы, МГТС, ООО “Безопасный интернет”, а также пришёл и сотрудник Роскомнадзора, чему мы, юристы Центра защиты цифровых прав, были рады, так как имели возможность задать вопросы каждому из них для установления истинных причин ограничения доступа к сайту общественной организации «РосКомСвобода» в образовательных учреждениях Москвы. Но, учитывая высокий городской статус двух ответчиков, суд так и не дал нам возможности провести полноценный гражданский процесс на условиях равенства сторон и состязательности. 

Но обо всем по порядку. 

Перед самым началом заседания ООО “Безопасный интернет”, оказывающий для МГТС контент-фильтрацию, решил в последний момент представить отзыв по делу. 

Как следуют из отзыва ООО “Безопасный интернет” (и подтверждается позицией других ответчиков по делу) в договорных отношениях с МГТС они сами не состоят, но они предоставляют некой ООО “СТЭП ЛОДЖИК” неисключительную лицензию на разработанное ПО для осуществления контент-фильтрации. При этом, никакого эксперта со специальными знаниями в области детской педагогики не было и нет. Как указывает сам Ответчик “программа в автоматическом режиме могла определить повышенную вероятность отнесения интернет сайта rublacklist.net к категории интернет ресурсов нежелательных для доступа в образовательных учреждениях города Москвы”. 

Таким образом, из пояснения компании следует, что безапелляционное решение о блокировке сайта проекта принял бот, над которым человек невластен.
Процесс начался с того, что мы заявили ходатайство об онлайн-видеотрансляции заседания на смартфона руководителя «РосКомСвободы» Артема Козлюка, так как процесс представляет общественный интерес и довольно большая аудитория граждан России хотела бы следить за ходом данного судебного заседания. Все ответчики были против видеотрансляции и отказались обосновать свое возражение и председательствующая судья, не долго думая, отказала в ходатайстве, ссылаясь на то, что это может нарушить права и законные интересы участников процесса. Благо, процессуальное законодательство не содержит необходимости согласования твиттер-трансляции, чем Артем охотно и воспользовался. 

После оглашения оснований и предмета исковых требований, суд предложил сторонам дополнить правовую позицию по делу. В дополнение к озвученным тезисам о том, что информации о сайте не содержится ни в Едином реестре Роскомнадзора, ни в реестре экстремистских материалов Минюста, и отсутствуют хоть какие-либо законные основания и решения, позволяющие считать информацию на сайте РосКомСвободы незаконной, мы также сообщили суду, что команда проекта прилагает немало усилий для наполнения ресурса ценной информацией, связанной с транспарентностью деятельности госорганов по ограничению доступа к веб-сайтам, и информирования широкого круга пользователей о новом Интернет-законодательстве и практики его применения. Кроме того, Роскомсвобода запустила ряд самостоятельных проектов, направленных на повышение цифровой грамотности. В качестве примера был приведен проект “SAFE”, призванный помочь пользователям повысить собственную информационную безопасность и надежно защитить свои частные коммуникации. Бесспорно, указанный проект можно отнести к образовательным, ценность которого ничем не меньше, чем образовательный проект РКН персональныеданные.дети на который ссылался регулятор в процессе при озвучивании своей позиции. 

Начальник административно-правового управления ДИТ госпожа Андриянова, которая самостоятельно приняла на себя роль главного Ответчика по делу, свое выступление начала с демонстрации суду скриншотов поста с Хабры от 14.02.2017, якобы подтверждающие недобросовестность заявленных требований с целью попиариться на добром имени ДИТ.

Далее начались весьма интересные пассажи, суть которых сводилось к следующему:
— не доказано нарушенное право Истца, так как свободное распространение информации, по мнению Ответчика, самостоятельным правом Истца не является, а доказательств того, что РосКомСвобода имеет право действовать в интересах граждан, которым ограничен доступ к сайту, не имеется;

— анонимные эксперты ДИТ, которым представитель доверяет, сообщили, что на сайте есть контент, запрещенный к распространению. Сама она не видела его и ссылки не проверяла, но осуждает;

— объективных оснований для ограничения доступа нет. Все основания субъективны, а сайт находится в черных списках по той причине, что так решила профессиональная организация, занимающаяся фильтрацией контента для МГТС. При этом никакая экспертиза контента не требуется, равно как и нет обязанности у Департамента руководствоваться лишь основаниями, указанными в законе о защите детей, законе об информации и Методических рекомендациях Минобра, Минкомсвязи и Совета Федерации;

— доступ к сайту был закрыт во избежание представлений прокуроров при осуществлении проверок по доступу к запрещенному контенту в школах;

— заказчиком услуг является ДИП в интересах Департамента образования, а исполнителем — МГТС. Имеет место гражданско-правовой договор. Все стороны довольны его исполнением, при этом прав и законных интересов других лиц указанным госконтрактом не затрагивается. Фильтрацию на уровне подчиненных образовательных учреждений Андриянова сравнила с домашним фильтром, которые родители применять для домашних устройств и личных гаджетов ребенка. А это значит, что Департамент может блокировать все, что сочтет нужным. 

Свое выступление Андриянова оптимистично закончила следующим комментарием на тезис Истца о образовательной ценности проекта SAFE:“Зачем вообще нужна РосКомСвобода для защиты цифровых прав граждан. Закон Яровой и так всех нас уже защитил”

Видимо в задачи ДИТ входит не только непрозрачная глубокая самоцензура, но и формирование лояльного отношения к самому одиозному проекту последних лет в области Интернет-регулирования. 

Выступления представителей других ответчиков были очень лаконичными. Все собравшиеся соглашались с оратором от ДИТ и просили отказать в иске. При этом, ответственность за блокировку сайта никто не брал, продолжая ссылаться на ООО “СТЭП ЛОДЖИК” и ООО “Безопасный интернет”, которые по мнению всех участников процесса, своими алгоритмами вполне обоснованно отцензуирировали сайт проекта как для учащихся детей, так и для совершеннолетних студентов и работающих сотрудников. 

Представитель Роскомнадзора отметил, что ведомство не осуществляет надзор за образовательными учреждениями, и оставил вынесение решения на усмотрение суда. При этом, подчеркнул наличие определенной ценности некоторых ресурсов РосКомСвободы, хоть и поправился потом, что, как бы там ни было, полагает сайт не отвечающим задачам образования. 

Далее, судья, посчитав позиции изложенными, перешел к изучению материалов дела, тем самым показывая, что уже готов заканчивать процесс для вынесения итогового решения. 

Понимая настрой суда, не решившегося дерзнуть против авторитета Правительства Москвы и его Департаментов, юристы Центра защиты цифровых прав, представляющие РосКомСвободу, заявили ряд процессуальных ходатайств в целях выяснения всех обстоятельств по делу: 

‣ Ходатайство об отложении судебного разбирательства для подготовки отзыва на представленные в последний момент возражения ООО “Безопасный Интернет”, а также ходатайства о привлечении специалиста для дачи заключения по делу. Судом отказано без объяснения мотивов. 

‣ Ходатайство о допросе свидетеля, руководителя ООО “СТЭП ЛОДЖИК” для дачи показаний, кто именно и на основании чего принимал решение об ограничении доступа к сайту проекта. Судом отказано без объяснения мотивов. 

‣ Ходатайство о привлечении ООО “СТЭП ЛОДЖИК” в качестве третьего лица, так как решение может повлиять на их прав и обязанности, в том числе касательно исключения из черных списков сайтов. Судом отказано без объяснения мотивов.

‣ Ходатайство об обязании Ответчика в лице МГТС представить заключенный договор с ООО “ СТЭП ЛОДЖИК” для изучения взаимных прав и обязанностей сторон и порядка оказания услуг по фильтрации. Судом отказано без объяснения мотивов.

‣ Ходатайство об осмотре сайта РосКомСвободы в сети Интернет в порядке ст. 74 КАС для изучения наличия “противоправного контента”, на который ссылались ответчики. Судом отказано с мотивировкой того, что у суда нет ни Интернета, ни компьютера.

В прениях помимо истца никто не участвовал. Юрист РосКомСвободы заявил, что считает действия Ответчиков по блокировке сайта общественного проекта очевидным злоупотреблением правом, осуществляемым без каких-либо законных оснований. При этом, действия ответчиков привели к ограничению права Истца и всей команды проекта распространять собственный контент среди десятков тысяч пользователей, использующих каналы МГТС для доступа к Интернету в образовательных учреждениях Москвы. 

Через 15 минут оживленных дискуссий в коридоре суда (в ходе которых представительница ДИТ, госпожа Андриянова, пыталась нам доказать, что её ФИО без всяких иных привязок уже являются персональными данными и нам нельзя без её согласия публиковать их), пристав пригласил в зал для оглашения резолютивной части решения. Судья, очевидно долго сомневающаяся между коммерческим контрактом двух организацией и конституционным правом на распространение и доступ к информации, вынесла решение по делу, в котором отказала РосКомСвободе в удовлетворении Иска в полном объеме, фактически признав за Департаментом информационных технологий право блокировать что угодно и когда угодно на сетях предоставляемых МГТСом в образовательных учреждениях столицы. 

Решение суда в окончательной форме еще не готов. При этом, мы констатируем факт увеличения внутренней самоцензуры, которая стала результатом проводимой госорганами за последние годы политики информационной безопасности и ограничения доступа детей к незаконному контенту в сети Интернет.

Естественно, мы будем обжаловать данное решение суда в вышестоящих инстанциях.

Источник: https://habrahabr.ru/company/digitalrightscenter/blog/322892/

Сердце подсказало: южноуральская пенсионерка узнала об украденном вкладе через семь лет

Жительница поселка Увельское Челябинской области Нина Решетникова узнала о том, что с ее вклада в Сбербанке украли почти 150 тысяч рублей только спустя семь лет. Весь прошлый год она доказывала, что деньги не снимала. В итоге в январе этого года суд обязал банк вернуть вклад с процентами и штрафами – всего 300 тысяч рублей, вот только преступников так и не нашли – уголовное дело несколько раз закрывали, ссылаясь на срок давности.

Вклад Нина Решетникова открыла еще в 2005 году. Как она рассказала 74.ru, до января 2009 года включительно по возможности пополняла его, но деньги не снимала. Затем, по ее словам, стало как-то не до этого, и узнать, сколько процентов набежало, 76-летняя пенсионерка пошла только в январе прошлого года.

– Как сердце подсказало. В январе 2016 года я пришла в отделение, говорю, посмотрите, сколько денег, – рассказывает Нина Решетникова. – А сотрудница посмотрела по компьютеру и говорит, что ничего нет. И якобы я сама их сняла еще в июне 2010 года. Но такого быть не может! Я никому доверенность не давала и сама не приходила. В сберкнижке все написано. А так долго я не обращалась, потому что банку доверяла и в деньгах пока не нуждалась.

По ее словам, на просьбу дать выписку по операциям отказали, хотя на руках у пострадавшей был и договор и сберкнижка.

– А потом вообще от меня прятаться начали: я как зайду, они по углам разбегаются, – вспоминает Нина Решетникова. – Я же ни в чем не виновата, пришла про свою копейку узнать. А они мне так зло: мы ничего не даем. Очень грубо со мной обращались. Я за этот год половину здоровья потеряла.

Тогда женщина написала претензию в московский Сбербанк, и в марте поступил ответ – по инструкциям Сбербанк хранит документы пять лет, и за 2010 год они уже уничтожены. Нина Николаевна обратилась с заявлением в полицию. По словам ее адвоката Виктора Балышева, весной, после проверки, Решетникову признали потерпевшей и завели уголовное дело.

– Активность расследования стремится к нулю. Следователи неоднократно прекращали дело, ссылаясь на срок давности – 5 лет. Говорят, что теперь уже никого не привлечешь к уголовной ответственности, – пояснил Виктор Балышев.

Тогда пенсионерка обратилась в Увельский суд, чтобы вернуть свои деньги с процентами и моральный вред. Однако суд она проиграла. Адвокат рассказал, что суд не принял во внимание сберкнижку, в которой отражено, что вклад пенсионерка не закрывала. Представитель же Сбербанка настаивала, что деньги она сняла сама, и что это не так – не доказала. Хотя, как указал адвокат, не было доказано и обратного – не были предоставлены расходные кассовые ордера.

Не согласившись с этим решением, женщина подала апелляцию в Челябинский областной суд. Как следует из апелляционного определения (есть в распоряжении 74.ru), банк сообщил, что Решетниковой в 2009 году был выдан дубликат сберкнижки взамен потерянной, который при закрытии вклада – в июне 2010 года – уничтожается. Но доказать, что вклад был выдан, а счет закрыт, банк так и не смог.

В возражении на апелляционную жалобу банк настаивает, что Нине Решетниковой был выдан дубликат сберкнижки

24 января суд обязал взыскать со Сбербанка сумму вклада, проценты, штраф, расходы на госпошлину и услуги представителя – в общей сложности 300 тысяч рублей. Решение вступило в силу, и исполнительный документ уже отправлен приставам.

Правда, как поделился Виктор Балышев, Сбербанк не собирается отступать и намерен обжаловать решение суда.

В пресс-службе банка 74.ru сообщили, что, по данным банка, операции по снятию наличных со вклада были проведены корректно, а вклад был закрыт самим клиентом.

– Суд первой инстанции согласился с позицией банка. Однако клиентка обжаловала это решение в Челябинском областном суде, который удовлетворил ее требования частично, снизив размер компенсации морального вреда и судебных расходов по оплате услуг представителя. Решение о целесообразности обжалования судебного акта банк примет после того, как получит определение суда, – пояснили в Сбербанке.

– В полиции признают факт хищения, Нина Николаевна признана потерпевшей, но следствие не двигается. Они прикрываются сроком давности и не хотят проводить работу в отношении сотрудников банка. До сих пор даже не установлено, кто работал в дни снятия денег в банке, – поделился Виктор Балышев. – Для нас это дело принципа. Каждый раз, когда дело прекращают, мы пишем жалобу прокурору области. Хотя Нине Николаевне прямым текстом говорят, чтобы она перестала трепать нервы.

Старший помощник прокурора Челябинской области Наталья Белозерова сообщила, что органы прокуратуры действительно рассматривали обращения Нины Решетниковой о приостановлении уголовного дела по факту хищения денежных средств с банковского вклада.

– В следственные органы направлены требования и представление, – пояснила она. – Следственным отделом МО МВД РФ «Южноуральский» Челябинской области расследование уголовного дела продолжается, проводится комплекс следственных действий и оперативно-разыскных мероприятий, направленных на закрепление доказательств и установление виновных.

В пресс-службе полиции области к моменту выхода материала пояснения по делу не подготовили. Сама же Нина Решетникова призналась, что сняла все деньги с банковских счетов и вкладов, оставила только пенсионный, и полна решимости узнать, кто же украл ее кровно заработанные.

Тунеядство в лицах. Истории тех, кого государство считает социальными иждивенцами

Налог на тунеядство власти принимали для того, чтобы восстановить социальную справедливость — заставить тех, кто официально нигде не работает, но получает немаленькую зарплату в конвертах, участвовать в «финансировании государственных расходов», чтобы и они платили за ремонт дорог и работу поликлиник. В итоге тунеядцев в стране налоговики насчитали 470 тысяч — это почти каждый десятый трудоспособный белорус. Но на деле многие из тех, кто был зачислен в «социальные иждивенцы», в действительности не могут найти работу из-за тяжелой ситуации в экономике, не живут в Беларуси или же не имеют возможности работать по семейным причинам. FINANCE.TUT.BY собрал истории тех, кто, по мнению чиновников, является тунеядцем.

— Конечно, мы не производим впечатление попавших в сложные жизненные условия, ведь есть дом, обстановка, автомобиль, которому, правда, 20 лет уже. Но все это мы заработали сами и работаем в огороде от зари до зари. Вот что обидно, — рассказывает житель Ивья Андрей Гарон.

Андрей попал в тунеядцы за то, что официально нигде не трудоустроен, — живет за счет доходов от продажи овощей и зелени со своего огорода. Точно в такой же ситуации оказались и несколько сотен жителей Ивья — город знаменит тем, что здесь живут татары, которые традиционно занимаются сельским хозяйством. Сезон начинается еще в феврале, заканчивается — в ноябре. Овощи возят на рынки в Минск или отдают по оптовым ценам россиянам, которые приезжают в Ивье в сезон.

Декрет № 3 действительно освобождает от уплаты налога тех, кто ведет личное подсобное хозяйства. Однако только если они живут в сельской местности. Ивье официально имеет статус города, поэтому для освобождения «огородников» от уплаты 20 базовых величин нет никаких законных оснований.

Оксана Гугнарева из Минска, перенесшая тяжелую беременность

Валентина Чернышова должна заплатить налог не полностью, а 293 рубля 30 копеек. В тунеядцы Валентина попала, так как не хватило всего нескольких дней «годового стажа».

— В 2015 году я работала в детском саду, но начали выходить «декретницы» из отпусков, и мне пришлось освободить место. Я бралась за любую работу — и прачкой, и дворником была в саду, и все равно пришлось уйти. Сейчас я трудоустроена. Зарплата 230 рублей, у мужа — 280. Кредит — 180 рублей. Брали на текущие расходы, так как не хватало совсем: водопровод нужно было делать, дом старый, 1946 года постройки, дочка — студентка. Негде нам взять этих денег, — на приеме в исполкоме женщина держится до последнего и наконец сдается — глаза наполняются слезами.

Пенсионерки Тамара Кравцова и Нина Дашкевич из Витебска, у которых болеют дети

«Письма счастья» получили дочь Тамары Кравцовой и сын Нины Дашкевич. Дети обеих серьезно болеют, поэтому и не работают.

— Ноги у нее согнуты, она еле передвигается. Дочь уволилась с работы из-за болезни, врачи сказали, что она неизлечима, будем оформлять инвалидность. Моя пенсия — 200 рублей, а на налог надо 360. У нас нет таких денег, дочке даже нечего обуть… И нужны деньги на серьезное лечение, — со слезами на глазах рассказывает о своем семейном горе Тамара Кравцова.

У сына Нины Дашкевич — онкологическое заболевание, он перенес две операции. Не работает уже почти 10 лет, но не имеет группы инвалидности:

— Группу сняли, объяснив, что таких больных в стране много. Но сыну от этого не легче. У него идут метастазы… Сколько он еще проживет? — рассказывает женщина.

Художница Ольга из Минска, которая зарабатывала слишком мало

31-летняя жительница столицы Ольга около пяти лет проработала художником на минском заводе шестерен, занималась оформлением внутренних помещений, где, работая на полную ставку, из-за простоев получала 120 рублей в месяц.

Затем Ольга ушла с предприятия, чтобы «получать образование, поменять свою жизнь». Она устроилась по договору подряда в частную компанию, проводила уличные опросы.

— Суммы по договору получала совсем маленькие. За один опрос платили около 15 тысяч старых рублей, — говорит она. — Проработала в этой компании три месяца.

Найти работу с более высоким заработком у Ольги не получилось, потому что «наниматели неохотно берут на полставки».

— Мне сказали, что надо платить налог, потому что на основном месте проработала меньше 183 дней работы, а по договору подряда у меня нет нужной суммы, — рассказывает минчанка, которую возмущает то, что в общей сложности получается около 8 месяцев работы, но все равно придется платить налог. — Вот и получается, что на заводе я работала почти бесплатно, потом трудилась по договору подряда, потратила много сил и времени, не получила от этого практически никакого дохода. Я честно работала, с этих денег удерживали налоги, но чувствую себя изгоем. Почему я тунеядка?

Чтобы в будущем избежать уплаты налога, Ольга зарегистрировалась ремесленником и занимается «своими проектами».

Юлия из Рогачева и Александра из Минска, которые ухаживают за больными родственниками

Жительница Рогачева Юлия имеет юридическое образование, стаж работы в адвокатуре, но сейчас трудоустроиться в родном городе она не может. Уехать отсюда — тоже, так как в Рогачеве живет ее больная бабушка.

— Я не тунеядец, я не сижу дома, не крашу ногти. У меня бабушка 90 лет, за которой я ухаживаю, потому что от нее спички надо прятать. Я с шести утра и до 12 ночи на ногах, но зарплаты нет. Откуда мне взять на этот сбор? — недоумевает Юлия.

Отец минчанки Александры Малашкевич несколько лет назад сломал ноги и позвоночник — оказался полностью обездвижен. Девушка не работала, потому что ухаживала за ним.

— Папа — программист, он может работать удаленно. Он имел возможность содержать нас, пока я ухаживала за ним, потому что сам он не мог двигаться, — рассказывает девушка.

Надежда из Минска, которая не смогла доказать, что занимается творчеством

От уплаты налога на тунеядство освобождаются творческие работники, правда, только те, кто состоит в соответствующем союзе и получил профессиональный сертификат творческого работника, который выдает Минкульт.

Редактор сайта для детей Надежда попыталась подтвердить творческую суть своей деятельности. К заявлению в Минкульт она приложила распечатки со своего интернет-ресурса: образовательные презентации, статьи и стихи. Но согласно ответу ведомства, автору сайта в получении статуса творческого работника отказали. «…представленные документы не подтверждают результаты творческой деятельности…» — сказано в официальном письме.

Кстати, всех неработающих членов Союза белорусских писателей, ПЭН-центра и Белорусской ассоциации журналистов причислили к тунеядцам, так как эти объединения не внесли в официальный перечень творческих союзов. Любопытно, что организации, близкие им по роду деятельности, — соответственно, Союз писателей Беларуси и Белорусский союз журналистов — получили государственную поддержку.

Андрей из Могилева, который так и не смог найти работу

— Я работал экономистом в частной компании, — рассказывает Андрей. — Но там начались какие-то проблемы, и пришла бумага о том, что необходимо сокращать должности. Меня просто поставили перед фактом и отправили домой.

Андрей и не думал сидеть дома и лежать на диване — сразу начал искать другую работу, но не нашел. Сначала не подворачивались хорошие вакансии, а позже и на места с зарплатой в 150−200 рублей стало невозможно пробиться. Андрей утверждает, что на 100 разосланных резюме отвечают и приглашают лишь 2−5% работодателей: «А на собеседования приходит по 20−40 человек. Я общаюсь с другими людьми — у них все аналогично. Значит, дело не в конкретном человеке, а в ситуации на рынке труда».

— Периодически езжу на подработки в Россию, — говорит Андрей. — Но если раньше на стабильной работе зарабатывал ежемесячно по 600−700 рублей, то теперь раз в три месяца могу где-то 200 рублей получить. Только для этого ему приходится ездить в Россию и жить там. Никогда не известно, будешь ли ты в плюсе.

Некоторых из героев материала после обращения в местный исполком освободили от уплаты налога в связи с «трудной жизненной ситуацией».

Источник: https://finance.tut.by/news532435.html

Задержаны, избиты и убиты по ошибке. Что бывает, когда полицейские принимают случайного человека за злоумышленника

Погоня, избиения, смерть и другие последствия встречи с рассеянными и невнимательными оперативниками — Никита Сологуб рассказывает о нескольких случаях «мнимого задержания», которые объединяет одно: безнаказанность полицейских.

19 января 2016 года житель Красноярска Максим Кудинов забрал из детского сада своего четырехлетнего сына. Они поехали кататься на горку. Около половины шестого мужчина сел за руль, а мальчик в ярко-голубой куртке — в желтое детское кресло на переднем пассажирском месте. По пути Максиму захотелось в туалет, и он остановился в безлюдном месте у гаражей рядом с больничным корпусом.

Оставив машину с ребенком под светом фонаря и с включенными фарами, мужчина отошел к гаражу, секунд через десять вернулся обратно, неторопливо отряхнул с обуви снег, сел за руль, выполнил разворот и начал выезжать с больничных задворков. В этот момент из темноты у того места, где он справлял нужду, выскочили двое крепких мужчин. Оба что-то кричали. Максим не слышал — окна автомобиля были закрыты. В свете фар он увидел в руках у одного из незнакомцев пистолет; в следующую секунду тот бросился на машину.

Испуганный отец выжал педаль газа, отъехал на 50 метров — до основной дороги — стал набирать 112 и увидел в зеркале заднего вида, что двое преследователей бегут за ним. Через несколько минут Максим подъехал к ближайшему людному, хорошо освещенному месту — клубу «Багира» — и остановился. Когда Кудинова наконец соединили с дежурным, путь ему преградил незнакомый автомобиль, из которого выскочил один из вооруженных мужчин.

«Кричу в трубку: "Вот они опять здесь появились!". Включаю заднюю, отскакиваю в сторону, в этот момент он на меня замахивается, пытается разбить рукояткой стекло водительское — видимо, чтобы меня достать — но, так как я задом отъезжаю, поскальзывается и падает. Тогда я пытаюсь поехать и слышу выстрелы. Я смотрю, он мне как-то в сторону колеса переднего рукой: раз хлопок, два хлопок, потом мимо него проезжаю, он мне еще и в заднее стрельнул. Кричу дежурному: "Они стреляют, я слышу выстрелы!"», — вспоминает он.

После этого нападавшие запрыгнули в свой автомобиль и стали преследовать Максима, но пропустили несколько машин на светофоре. В образовавшемся заторе один из них вновь выскочил на дорогу и с пистолетом в руках попытался догнать Кудинова бегом, но тому повезло — загорелся зеленый свет. В панике Максим еще долго колесил по Красноярску, делал бессмысленные повороты и опасные маневры по встречной, пока не наткнулся на экипаж ГИБДД. Его сотрудники, не увидев рядом никаких вооруженных людей, лишь посмеялись над перепуганным водителем. Дежурный посоветовал обратиться с заявлением в ОВД Октябрьского района и прислал экипаж ППС. Отвезти ребенка домой полицейские не разрешили, пообещав, что оформление бумаги займет от силы несколько минут.

К ужасу Максима вскоре в отделении появились и два крепких молодых человека, которые напали на него возле больницы и преследовали по всему городу. Они оказались оперативниками управления по контролю за оборотом наркотиков ГУ МВД по Красноярскому краю.

Оперативники объяснили, что произошла ошибка: рядом с гаражом должен был появиться закладчик наркотиков, внешность которого полицейским была неизвестна. Извиняться за случившееся они не собирались. «Началось: "Ты не прав, ты че творил…". Я тоже говорю: "Да это вы не правы, удостоверение не показали, пистолетом размахивали, форму не надели. Я ребенка спасал, уходил от преследования бандитов, я откуда знал, что вы полицейские! Давайте домой отпускайте, раз я ни в чем не виноват!"», — вспоминает Максим.

Однако за беседой с оперативниками последовал личный досмотр, обыск автомобиля, изъятие ноутбука и флешки с видеорегистратора, опрос с одним следователем, потом с другим, а затем — с третьим. Около половины десятого полицейские позволили Кудинову позвонить, чтобы кто-то отвез к матери уставшего и голодного ребенка. Когда мальчика забрал друг семьи, его отца повезли в диспансер на сдачу анализов, а затем — в управление по контролю за оборотом наркотиков, в котором служили напавшие на него оперативники. Там Максиму пришлось еще час ждать, пока следователь найдет ключ от кабинета, а затем еще несколько часов давать объяснения.

По словам мужчины, следователь недвусмысленно намекала, что исход этой беседы зависит от его поведения: фигурантом уголовного дела может стать он сам — например по статье 318 УК (применение насилия в отношении представителя власти). На вопрос, как оперативники могли заподозрить, что мужчина приехал делать закладку с ребенком в детском кресле , полицейские отвечали: «Да они и не на такое способны!». В четыре часа ночи Кудинова привезли домой: как оказалось, для проведения обыска. «Разбудили всех соседей на площадке, опозорили меня перед ними: «В этой квартире могут находиться наркотики, нам надо, чтобы вы были свидетелями». Они спрашивают: "С чего вы взяли? Там что, наркоманы живут?" — "Возможно!". Квартиру особо не смотрели, дети спали уже в комнатах, поэтому они так, для вида шкафчики пооткрывали. Я бы их и на порог не пустил, но они меня уже просто изморили», — говорит Кудинов.

9 февраля Максиму вернули ноутбук и флеш-карту из видеорегистратора. Все хранившиеся на ней файлы, в том числе, запись с моментом нападения оперативников, были удалены, а поверх них записаны новые — из-за этого Кудинову не удалось восстановить содержимое даже с помощью специальных программ. Максим ожидал дальнейшего давления со стороны полиции, но этого не произошло. Теперь заявление в Следственный комитет напишет он сам. «Я не хочу, чтобы это замялось. Пусть они на моем примере для себя урок вынесут. Понятно, что их заставили рапорт написать, понятно, что начальство прикрыло, но я бы хотел разворошить это гнездо осиное. Чтобы всем досталось, чтобы они в следующий раз хотя бы показывали удостоверение, когда на человека накидываются ни в чем не повинного!» — возмущается он.

Случившееся с Кудиновым — не редкость. В уголовном праве даже есть специальное понятие — «мнимое задержание». По определению исследователя Ольги Кондрашовой — это «причинение вреда, совершенное при неверной оценке действий задерживаемого, ошибочно принятых за общественно опасное посягательство, либо его личности, ошибочно принятой за лицо, совершившее такое посягательство».

Если верить учебнику для вузов «Уголовное право России» под редакцией Жалинского, у заявления Кудинова шансов нет: «В случаях, когда лицо, осуществляющее задержание, не только не сознает, но, исходя из конкретных обстоятельств дела, не должно и не может сознавать ошибочности своего представления относительно личности потерпевшего и оснований задержания, уголовная ответственность вследствие отсутствия вины исключается. Налицо случай (казус), невиновное причинение вреда». Таким образом, для того, чтобы заявлению Максима не было дано хода, оперативникам будет достаточно доказать, что при задержании они действовали в соответствии с законом «О полиции» и согласно должностным инструкциям: представились сотрудниками правоохранительных органов, показывали удостоверения и пользовались оружием соразмерно ситуации.

Сделать это в отсутствие подтверждающей версию Кудинова записи с видеорегистратора будет нетрудно. В том же учебнике в пример приводится история, герои которой, на взгляд авторов, не должны понести наказания. В одном из городов Карелии из зала суда сбегает Ц., совершивший тяжкое преступление. Поднятые по тревоге сотрудники РОВД перекрывают город; милиционеры Б. и Р., патрулировавшие выезд из города, видят на опушке леса человека, по приметам похожего на Ц. Они выскакивают из автомашины и направляются к нему, но тот убегает. Милиционеры, один из которых в форме, преследуют его, неоднократно предлагают остановиться, делают несколько предупредительных выстрелов. Но мужчина продолжает убегать. Когда становится ясно, что беглец может скрыться, милиционеры делают по одному прицельному выстрелу. Неизвестный падает, его задерживают. Им оказывается не убежавший из суда Ц., а некто С., который «собирал в лесу березовый сок и испугался за это ответственности». В результате его здоровью был причинен вред средней тяжести. «На наш взгляд, исходя из обстановки задержания, [милиционеры] не могли сознавать ошибочности своего представления относительно личности задерживаемого и не должны нести ответственность», — пишут авторы учебника.

В реальности оперативники чаще проводят задержания без формы — закон этого не запрещает. В начале января 2014 года на казанском проспекте Победы был обнаружен труп местного жителя Марата Сагаутдинова. Через неделю следователи объявили в розыск подозреваемого в убийстве — 55-летнего Анкара Ахметзянова. 16 августа оперативнику Эльмиру Намазову позвонил начальник, который попросил взять с собой наручники и вместе с напарником Азотом Абдуллиным приехать к дому, в одном из квартир которого проживал подозреваемый.

Квартира Ахметзянова была на первом этаже, на окнах стояли металлические решетки, а внутри, помимо мужчины, могли находиться его жена и сын, поэтому оперативники зашли в щитовую, отключили свет и поднялись на второй этаж — ждать, пока подозреваемый выйдет на лестничную клетку, чтобы разобраться со щитком. Спустя какое-то время 21-летнему предпринимателю Рафаэлю Сафину позвонил его близкий друг и попросил помочь его тете, в квартире которой почему-то отключилось электричество. Приехав, молодой человек через окно взял у женщины ключи, открыл ими дверь подъезда и зашел внутрь. «Захожу, поднимаюсь на пролет, в это время тетя друга открывает мне дверь. Я иду к щитку, тут сверху выпрыгивают два молодых человека с оружием в руках, в свитерах обычных, кричат: "Стоять!". Я поступил, на мой взгляд, как любой нормальный человек — развернулся и побежал от них из подъезда по улице. Сзади были слышны выстрелы, непонятно, в воздух или прицельно по мне. Через пару минут я понял, что это бессмысленно, лег на землю практически, бросил на землю ключи и очки, которые у меня были в руке. Надели наручники, они стали бить ногами в голову, хотя я никакого сопротивления не оказывал. Спрашиваю: "Да вы кто такие?". А один наступает мне на голову» — вспоминает Сафин.

После этого оперативники завели молодого человека во двор и поставили на колени в ожидании служебного автомобиля. В отделении следователь взял с него объяснение, посмотрел мобильный телефон и якобы вызвал скорую помощь, которую Сафин, впрочем, не дождался. Добираться в приемное отделение ему пришлось самому. Врачи зафиксировали кровоподтек век правого глаза, лобной области справа, грудной клетки слева и ссадину правой коленной области. Пострадавший написал заявление в прокуратуру, которая передала материалы во второй отдел по расследованию особо важных дел СК Татарстана. Спустя полгода следователь возбудил в отношении Абдуллина и Намазова дело по пункту «а» части 3 статьи 286 УК (превышение должностных полномочий с применением насилия), а дальше, вспоминает Сафин, началась «ведомственная чехарда»: сначала зампрокурора Татарстана отменил постановление о возбуждении дела, затем его распоряжение, в свою очередь, отменил заместитель генпрокурора Виктор Гринь; в результате дело вернулось в тот же второй отдел СК Татарстана.

За 21 месяц расследования этого дела было проведено пять экспертиз повреждений, полученных Сафиным. Две из них подтвердили версию потерпевшего, а остальные — версию оперативников. По их словам, выбежав за Сафиным на улицу, они неоднократно кричали: «Стоять, полиция! Будем стрелять!», но молодой человек только ускорял бег, поэтому они и произвели несколько выстрелов в воздух, после чего он лег на землю. «[В руке у него был] предмет, похожий на оружие. В этот момент мужчина повернулся в его сторону, [Намазов] воспринял эту ситуацию как реальную угрозу, тем более на тот момент они думали, что задерживают опасного преступника. После чего он подбежал к мужчине и двумя резкими движениями ноги попытался выбить и вышвырнуть из руки предмет, похожий на оружие», — говорилось в протоколе первого допроса оперативника Намазова. В ходе второго он вспомнил, что Сафин лег на землю не самостоятельно, а из-за примененного коллегой приема самбо «загиб руки за спину». Повреждения на лице пострадавшего полицейский объяснил тем, что тот упал лицом на брусчатку.

В результате следователь решил, что из экспертных заключений «невозможно сделать однозначный вывод о наличии в действиях Абдуллина и Намазова умышленных противоправных действий в отношении Сафина». Не смутила его и видеозапись с камеры наружного наблюдения, зафиксировавшая момент задержания. На ней видно, как Сафин пытается убежать, затем останавливается, поднимает руки вверх и бросает на землю предметы, находящиеся у него в руках, после чего ложится на асфальт, а подбежавшие оперативники наносят ему ногами несколько ударов в голову. Следователь же описал происходящее так: «Намазов делает два движения правой ногой в сторону Сафина с левой стороны относительно последнего, куда именно попали указанные движения ногой, на видеозаписи не видно».

«Установлено, что существенного вреда здоровью Сафина сотрудники полиции при задержании не причинили. Кроме того, сотрудниками полиции Сафину была вызвана скорая помощь, однако от медицинской помощи последний отказался. […] Тем самым превышение мер, необходимых для задержания предполагаемого преступника, сотрудниками полиции Абдуллиным и Намазовым, допущено не было. Их действиями какой-либо чрезмерный вред, не вызванный обстановкой, задержанному не причинен», — заключил он и закрыл дело.

Доследственная проверка по факту мнимого задержания не всегда заканчивается для полицейских закрытием уголовного дела. «Случается и такое, когда одна следственно-судебная практика (в данном случае — привычное отсутствие уголовного наказания для оперативников) наталкивается на другую, выглядящую справедливо: если есть труп, значит, кто-то должен ответить в уголовном порядке, потому что это слишком запредельные последствия, тяжесть их слишком большая. Потому что сразу возникает вопрос: можно ли было обойтись без применения оружия, и оправдано ли вообще применение огнестрельного оружия по умолчанию, ведь у нас на вооружении стоит и другое оружие, которое реже ведет к летальному исходу», — рассуждает глава международной правозащитной группы «Агора» Павел Чиков.

В 2007 году к такому «столкновению практик» привел случайный визит 32-летнего жителя Казани Радика Рамазанова к своему тестю Владимиру Алексееву. Обе семьи проживали на одной лестничной клетке 13-го этажа: Радик, его жена Инна и две дочери — в квартире 83, Владимир Александрович и его жена Луиза Набеевна — напротив, в квартире 87. Перед входной дверью Алексеева находился тамбур, в котором пенсионер хранил овощи и инструменты и даже поставил кресло для отдыха. Родственники заходили друг к другу практически каждый день, часто даже не закрывая двери. Молодых людей, снимавших квартиру 86, они видели редко — те были необщительны и почти не выходили из дома.

29 января Рамазанов был дома один: жена уехала в Чебоксары на курсы повышения квалификации, поэтому Радику пришлось отпроситься с работы, чтобы посидеть с полуторагодовалым ребенком. Около пяти часов вечера он заглянул к тестю. Покурив на лестничной площадке, мужчины, не закрывая за собой дверь, зашли к Алексееву — Рамазанов хотел одолжить у него инструменты для ремонта раковины. Пройдя в комнату, он взял сверло, а затем вернулся в прихожую за гаечным ключом. Рамазанов присел на корточки — спиной к прикрытой двери в квартиру — и стал искать инструмент, а Алексеев отправился на кухню, чтобы показать зятю понравившуюся ему консервированную рыбу, которую недавно купил в магазине. В это время в тамбур вбежали двое мужчин крепкого телосложения в гражданской одежде. В их руках были пистолеты.

«Они сразу набросились на Радика, находившегося на корточках. — вспоминал на допросе его тесть. — Радик привстал, вырвался и побежал в зал. [В следующую секунду] произошло два выстрела […] Я спросил у них: "Кто вы такие, за что стреляете?". Они ничего не ответили. Когда были выстрелы, я увидел, как Рамазанов присел, скорчился и повалился. Я стал спрашивать: "Кто вы такие? За что это?". После этого [они] стали наносить удары ногами Рамазанову в область спины, по бокам, затем они оба наступили ногами на его шею. Рамазанов стонал. После этого самый высокий их них подошел и сказал: "На пол!". Я подчинился и лег в прихожей. В это время высокий мужчина показал удостоверение сотрудника милиции».

Рамазанов стал кричать: «Звоните 02». Как утверждает Алексеев, оказывать ему помощь полицейские не стали, но позвонили в скорую. Когда в квартиру вошла Луиза Набеевна, у нее началась истерика; видя это, один из оперативников оборвал провода стационарного домашнего телефона. Вскоре появился медик.

— Ты чего лежишь? — спросил он распластавшегося на полу коридора Алексеева.

— Положили.

— Ну и правильно.

Первым делом он обработал рану одного из оперативников, которая, по мнению Алексеева, была незначительной. Рамазанов же истекал кровью. В машине «скорой помощи», приехавшей за ним спустя несколько минут, якобы не оказалось медицинского оборудования. Еще через несколько минут приехала вторая, но Рамазанов скончался вскоре после того, как его погрузили в автомобиль.

Уголовное дело по факту убийства Рамазанова было в тот же день возбуждено прокуратурой Кировского района Казани по части 1 статьи 105 УК (убийство). В дальнейшем его передали следственной группе прокуратуры Татарстана, а к обвинениям добавились пункты «а», «б», «в» части 3 статьи 286 УК (превышение должностных полномочий с применением насилия и оружия) и часть 3 статьи 139 УК (незаконное проникновение в жилище).

Алексеева неоднократно допрашивали — он последовательно излагал свою версию и подтвердил показания на месте происшествия. Ворвавшимися в квартиру людьми оказались 32-летний оперативник отделения оперативного внедрения и разработок оперативно-разыскной части №4 Татарстана Алексей Дукс и его 23-летний коллега Руслан Тазиев, а необщительные соседи из квартиры № 86 — наркодилерами, организовавшими там цех по расфасовке гашиша.

Первоначально оперативники проходили по делу свидетелями. На допросе они рассказали, что в тот день прибыли по указанному адресу по распоряжению начальника. По словам Тазиева, наблюдая за лестничной клеткой, он увидел, как в тамбур зашел неизвестный мужчина.

«Они зашли туда и увидели, что дверь в квартиру [Алексеева] приоткрыта. Оттуда навстречу ему вышли двое мужчин с молотками. Он и Дукс отошли назад и представились им сотрудниками милиции, на это молодой мужчина стал их оскорблять и сделал шаг вперед. Они оголили свои пистолеты и потребовали положить молотки. На это Рамазанов замахнулся молотком, целясь в его голову, — так показания Тазиева пересказаны в обвинительном заключении. — Он увернулся от удара, и рукояткой молотка произошел скользящий удар по его правой руке. У него из рук выпал пистолет и повис на шнурке. Рамазанов откинул молоток в сторону и схватил пистолет за рукоятку. Он, в свою очередь, схватил его за затворную раму, произошло досылание патрона в патронник. Рамазанов нажал на курок и произошел выстрел, в результате Дукс был ранен. Они продолжили бороться за пистолет, и в это время произошел второй выстрел, в результате которого был ранен Рамазанов».

В ходе дополнительного допроса — спустя неделю — Тазиев вспомнил, что несколько раз ударил Рамазанова, хотя тот не бил его в ответ. В свою очередь, Дукс уточнил, что выстрелил в Рамазанова, поскольку тот продолжал наваливаться на Тазиева, упавшего на пол. «Он хотел выстрелить ему в бедро, но так как тот двигался, выстрел пришелся ему в поясницу. Раненного мужчину они занесли в квартиру, оказали медицинскую помощь, вызвали 03», — говорится в обвинительном заключении. Позже оперативник уточнил, что не видел молотка в руке Алексеева.

Во время следствия, которое продлилось шесть месяцев, оба полицейских находились под подпиской о невыезде. По итогам комплексной судебно-баллистической экспертизы места происшествия и судебно-медицинской экспертизы тела погибшего следователь пришел к выводу о том, что ее выводы сообразны показаниям Алексеева: оперативники не представились, поэтому Рамазанов оттолкнул их, из-за чего пистолет Тазиева, снятый с предохранителя, выстрелил. Пуля попала в Дукса. Тот, в свою очередь, увидел, как Рамазанов пытается убежать вглубь квартиры и «с целью умышленного причинения смерти произвел выстрел в область жизненно важных органов — грудной клетки», а затем вместе с коллегой нанес упавшему мужчине не менее семи ударов ногами по различным частям. Однако суд посчитал иначе.

Еще в самом начале процесса в Кировском районном суде Казани судья Морозов согласился с защитой оперативников во мнении о том, что протоколы их допросов являются недопустимым доказательствами, поскольку в них полицейские были оформлены как свидетели, а не обвиняемые, и не могли обеспечить себе надлежащую защиту. Следующим ударом по позиции потерпевшей стороны стало удовлетворение ходатайства о проведении повторной ситуационной экспертизы по просьбе адвокатов Дукса и Тазиева.

«Произошла не очень распространенная вещь — участие суда в экспертизе, то есть выездное заседание. Эксперимент проводился на месте, в квартире, был назначен выход суда на место происшествия. То есть суд в полном объеме, с секретарем выехал туда, на место происшествия, и с участием экспертов на месте, с участием понятых, статистов, которые изображали участников, он еще раз проводил следственный эксперимент, результаты которого были положены в обоснование ситуационной экспертизы. Эксперт сказал, что те показания, которые давались обвиняемыми, являются истинными, то есть события происходили сообразно их показаниям», — вспоминает юрист Казанского правозащитного центра Игорь Шолохов, представлявший интересы потерпевшей стороны.

Именно эта экспертиза стала для судьи Морозова решающим доказательством. «[…] протоколы осмотра места происшествия, изъятия и осмотра вещественных доказательств, заключения экспертов не указывают на причастность подсудимых к инкриминируемых им деяниям, а лишь подтверждают доводы подсудимых, изложенные ими в судебном заседании. [Основываясь на заключении выездной экспертизы], суд приходит к выводу, что выстрел из пистолета Тазиева произошел в процессе борьбы за его завладение с нападавшим на Тазиева Рамазановым, пытавшимся отобрать оружие. В сложившейся обстановке Дукс, будучи ранен, действия Рамазанова, в физическом отношении значительно превосходившего Тазиева, должен был оценивать как нападение на сотрудника милиции с завладением его оружием, с причинением вреда здоровью и с непосредственной угрозой жизни», — постановил Морозов. В результате 30 апреля 2009 года оба оперативника были оправданы по всем статьям обвинения.

Апелляционная инстанция оставила приговор без изменения. В кассации его обжаловали и представитель потерпевших, и прокуратура. «К окончанию процесса судебное заседание прошло с множественными противоречиями, которые невозможно было устранить в ходе судебного заседания и в связи с этим государственным обвинителем было заявлено ходатайство о назначении еще одной повторной экспертизы в Российском федеральном центре судебной экспертизы в Москве с постановкой тех же вопросов, а также дополнительных, которые принципиально влияют на расположение Дукса и Рамазанова на месте происшествия в момент выстрелов. Однако суд посчитал, что оснований для назначения повторной экспертизы не имеется, и в удовлетворении ходатайства государственного обвинителя отказал», — указал зампрокурора Кировского района Казани Япаров и потребовал отправить дело на новое рассмотрение. Однако не обратил внимания на жалобы и Верховный суд республики.

Вскоре после вынесения приговора решение суда прокомментировал зампрокурора Татарстана Фарид Загидуллин. «Мы считаем, на суд было оказано постороннее влияние. Доказательств у нас нет, но есть информация. И мотивы понятны: престиж министерства, чтобы не упасть на уровне других субъектов. Но в итоге-то что мы имеем? Лес рубят — щепки летят? Задерживали настоящего преступника, а убили семьянина, который раковину чинил?», — сетовал он в разговоре с «Комсомольской правдой». «Дукса оправдали потому, что тогда менты были всесильные в Татарстане, и они просто договорились», — развивает его мысль правозащитник Чиков.

Защитники Рамазанова и Сафина уже прошли все инстанции российского судопроизводства — жалоба первого уже три года как коммуницирована ЕСПЧ , жалоба второго вскоре будет направлена в Европейский суд. В случае, если Страсбург признает за Россией нарушение прав потерпевших, это может послужить основанием для пересмотра дел с формулировкой «ввиду вновь открывшихся обстоятельств». Но и Рафаэль Сафин, и вдова Рамазанова Инна признают, что в случае с мнимыми задержаниями потерпевшим проще забыть о пережитом, чем продолжать бороться с системой.

Даже если вина полицейских не будет установлена в суде, пострадавшие могут расчитывать на реабилитацию, в рамках которой они должны будут получить извинения от имени государства в лице прокурора и потребовать возмещение вреда, отмечает глава «Агоры». «Грубо говоря, государство за это платит — за ошибку, которую совершил ее представитель — полицейский. Но если будет установлено, что властные полномочия были превышены, то речь должна будет идти об уголовной ответственности — и не имеет значения, причастно ли было пострадавшее лицо к совершению преступления или нет, — объясняет правозащитник. — У полицейского есть право на применение силы в отношении задерживаемого, но это применение силы тонко регламентировано: оно может быть только тогда, когда никакие другие действия не будут достаточны, то есть в исключительных каких-то случаях, когда никаким другим способом нельзя его задержать. И оно должно быть эффективным определенным образом — минимально достаточным. То есть в случае с Сафиным достаточно было надеть наручники, а бить по голове — не обязательно. В случае с Рамазановым не обязательно было стрелять».

Чиков уверен, что универсального противоядия от ошибок полицейских не существует. «Ошибки такого плана перманентны, — объясняет он. — Была у нас похожая ситуация — сидели в засаде двое полицейских, один в подъезде, другой на улице. Тот, который был в подъезде, ошибочно принял кого-то за подозреваемого в продаже наркотиков. Догнал его, начал лупить, а потом к нему присоединился второй, и тоже начал лупить. В итоге дело расследовалось в отношении обоих полицейских, но со второго обвинение сняли с глубокомысленной, на мой взгляд, формулировкой: "Поскольку добросовестно заблуждался относительно законности действий своего коллеги". То есть воспринимал ситуацию как процессуально правомерную. Вот если суд признает, что обвиняемый воспринимал ее именно так, то на наказание надеяться не стоит».

Источник: https://zona.media/article/2017/20/02/mistake

Открытие Зенит Арены

Про долгострой на Крестовском слышал, наверняка, каждый житель Петербурга.

Строили, строили и наконец построили.

Некоторые фотографии с мероприятия.

Поднимаем взгляд и...

И это центральный вход на стадион! Первое что видишь, покидая наконец-таки контрольно пропускные пункты.

Дальше больше:

И этими пластмассовыми решетками отделано всё. За ними прячутся трубы и проводка, неработающие датчики дыма на потолке, ржавчина и облезная краска на стенах.

Стыки плит на полу, что каждый третий спотыкался как о порожек.

Может это коварный замысел, но розетки можно было найти повсюду, на фото прям идеальная линия. И половина из них не работает, но может так и задумано? А уж открытый электрический щиток...) стены, кстати, словно из гипсокартона, как бы не облокотиться и вылететь сквозь неё.

Про уборные, эх, не рассчитаны они даже на толпу в 10.000 человек, да и сантехника оставляет желать лучшего.

Как говорится - ПОТРАЧЕНО.

Приятного боления)

Смотрю ютуб, и тут мне неожиданно показывают сей замечательный рекламный образец. У меня пара вопросов: Они там совсем поехавшие? Тег NSFW ставить?