is it possoble to get 90 percent LTV refi

— Конечно, мы не производим впечатление попавших в сложные жизненные условия, ведь есть дом, обстановка, автомобиль, которому, правда, 20 лет уже. Но все это мы заработали сами и работаем в огороде от зари до зари. Вот что обидно, — рассказывает житель Ивья Андрей Гарон.

Андрей попал в тунеядцы за то, что официально нигде не трудоустроен, — живет за счет доходов от продажи овощей и зелени со своего огорода. Точно в такой же ситуации оказались и несколько сотен жителей Ивья — город знаменит тем, что здесь живут татары, которые традиционно занимаются сельским хозяйством. Сезон начинается еще в феврале, заканчивается — в ноябре. Овощи возят на рынки в Минск или отдают по оптовым ценам россиянам, которые приезжают в Ивье в сезон.

Декрет № 3 действительно освобождает от уплаты налога тех, кто ведет личное подсобное хозяйства. Однако только если они живут в сельской местности. Ивье официально имеет статус города, поэтому для освобождения «огородников» от уплаты 20 базовых величин нет никаких законных оснований.

Молодая мама Оксана Гугнарева из-за проблем со здоровьем уволилась с работы. В начале этого года в своем почтовом ящике она обнаружила «письмо счастья» из-за того, что не проработала положенные 183 дня в течение года.

— В декабре 2014 года я уволилась по состоянию здоровья. Потом забеременела и беременность оказалась тяжелой — была постоянная угроза выкидыша. Я лечилась в частной клинике. Все справки у меня есть, но в налоговой их не принимают: говорят, что нужен больничный лист. В больницу я не ложилась, потому что у меня второй, 9-летний, ребенок, а муж постоянно в командировках. Потом в сентябре я нашла работу, но мне не хватило 67 дней, чтобы не оказаться тунеядцем, — рассказывает Оксана. — В налоговую я обращалась, но они в ответ просто расписали закон. Сказали идти в исполком. Я собрала документы и пришла на прием.

В июне 2015 года Яна выпустилась из колледжа, но распределения не получила, так как в тот год не было заявок. Найти работу девушка не смогла из-за своей беременности.

— На собеседования ходить продолжала, но не скрывала, что жду ребенка, поэтому всякий раз получала отказ. Понимаю, что мне не имели права отказать по причине моей беременности, но все мы знаем, как это происходит.

В конце года Яна встала на учет по беременности и решила оформиться в центре занятости как безработная. Однако «письмо счастья» девушка все равно получила: ей не хватило всего двух дней для того, чтобы не числиться тунеядкой.

— В 2015 году я окончила университет, где училась на платной основе. Официально считается, что я окончила вуз 23 июня, когда был сдан последний государственный экзамен. Трудоустроиться не смогла, встала на учет в центре занятости, но сделала это только в конце декабря. В итоге получается, что «отработанных» дней у меня только 177, а если бы датой окончания вуза было 30 июня, то уплаты сбора мне удалось бы избежать, потому что вместе с днями, проведенными в статусе зарегистрированной безработной, выходило бы ровно 183 дня, — рассказывает свою историю брестчанка Маша.

В июне 2016 года девушка стала мамой. Оплатить 20 базовых у нее нет возможности: сегодня единственный источник дохода молодой семьи — детское пособие. Муж уже несколько месяцев не может найти работу.

Валентина Чернышова должна заплатить налог не полностью, а 293 рубля 30 копеек. В тунеядцы Валентина попала, так как не хватило всего нескольких дней «годового стажа».

— В 2015 году я работала в детском саду, но начали выходить «декретницы» из отпусков, и мне пришлось освободить место. Я бралась за любую работу — и прачкой, и дворником была в саду, и все равно пришлось уйти. Сейчас я трудоустроена. Зарплата 230 рублей, у мужа — 280. Кредит — 180 рублей. Брали на текущие расходы, так как не хватало совсем: водопровод нужно было делать, дом старый, 1946 года постройки, дочка — студентка. Негде нам взять этих денег, — на приеме в исполкоме женщина держится до последнего и наконец сдается — глаза наполняются слезами.

«Письма счастья» получили дочь Тамары Кравцовой и сын Нины Дашкевич. Дети обеих серьезно болеют, поэтому и не работают.

— Ноги у нее согнуты, она еле передвигается. Дочь уволилась с работы из-за болезни, врачи сказали, что она неизлечима, будем оформлять инвалидность. Моя пенсия — 200 рублей, а на налог надо 360. У нас нет таких денег, дочке даже нечего обуть… И нужны деньги на серьезное лечение, — со слезами на глазах рассказывает о своем семейном горе Тамара Кравцова.

У сына Нины Дашкевич — онкологическое заболевание, он перенес две операции. Не работает уже почти 10 лет, но не имеет группы инвалидности:

— Группу сняли, объяснив, что таких больных в стране много. Но сыну от этого не легче. У него идут метастазы… Сколько он еще проживет? — рассказывает женщина.

31-летняя жительница столицы Ольга около пяти лет проработала художником на минском заводе шестерен, занималась оформлением внутренних помещений, где, работая на полную ставку, из-за простоев получала 120 рублей в месяц.

Затем Ольга ушла с предприятия, чтобы «получать образование, поменять свою жизнь». Она устроилась по договору подряда в частную компанию, проводила уличные опросы.

— Суммы по договору получала совсем маленькие. За один опрос платили около 15 тысяч старых рублей, — говорит она. — Проработала в этой компании три месяца.

Найти работу с более высоким заработком у Ольги не получилось, потому что «наниматели неохотно берут на полставки».

— Мне сказали, что надо платить налог, потому что на основном месте проработала меньше 183 дней работы, а по договору подряда у меня нет нужной суммы, — рассказывает минчанка, которую возмущает то, что в общей сложности получается около 8 месяцев работы, но все равно придется платить налог. — Вот и получается, что на заводе я работала почти бесплатно, потом трудилась по договору подряда, потратила много сил и времени, не получила от этого практически никакого дохода. Я честно работала, с этих денег удерживали налоги, но чувствую себя изгоем. Почему я тунеядка?

Чтобы в будущем избежать уплаты налога, Ольга зарегистрировалась ремесленником и занимается «своими проектами».

Жительница Рогачева Юлия имеет юридическое образование, стаж работы в адвокатуре, но сейчас трудоустроиться в родном городе она не может. Уехать отсюда — тоже, так как в Рогачеве живет ее больная бабушка.

— Я не тунеядец, я не сижу дома, не крашу ногти. У меня бабушка 90 лет, за которой я ухаживаю, потому что от нее спички надо прятать. Я с шести утра и до 12 ночи на ногах, но зарплаты нет. Откуда мне взять на этот сбор? — недоумевает Юлия.

Отец минчанки Александры Малашкевич несколько лет назад сломал ноги и позвоночник — оказался полностью обездвижен. Девушка не работала, потому что ухаживала за ним.

— Папа — программист, он может работать удаленно. Он имел возможность содержать нас, пока я ухаживала за ним, потому что сам он не мог двигаться, — рассказывает девушка.

От уплаты налога на тунеядство освобождаются творческие работники, правда, только те, кто состоит в соответствующем союзе и получил профессиональный сертификат творческого работника, который выдает Минкульт.

Редактор сайта для детей Надежда попыталась подтвердить творческую суть своей деятельности. К заявлению в Минкульт она приложила распечатки со своего интернет-ресурса: образовательные презентации, статьи и стихи. Но согласно ответу ведомства, автору сайта в получении статуса творческого работника отказали. «…представленные документы не подтверждают результаты творческой деятельности…» — сказано в официальном письме.

Кстати, всех неработающих членов Союза белорусских писателей, ПЭН-центра и Белорусской ассоциации журналистов причислили к тунеядцам, так как эти объединения не внесли в официальный перечень творческих союзов. Любопытно, что организации, близкие им по роду деятельности, — соответственно, Союз писателей Беларуси и Белорусский союз журналистов — получили государственную поддержку.

— Я работал экономистом в частной компании, — рассказывает Андрей. — Но там начались какие-то проблемы, и пришла бумага о том, что необходимо сокращать должности. Меня просто поставили перед фактом и отправили домой.

Андрей и не думал сидеть дома и лежать на диване — сразу начал искать другую работу, но не нашел. Сначала не подворачивались хорошие вакансии, а позже и на места с зарплатой в 150−200 рублей стало невозможно пробиться. Андрей утверждает, что на 100 разосланных резюме отвечают и приглашают лишь 2−5% работодателей: «А на собеседования приходит по 20−40 человек. Я общаюсь с другими людьми — у них все аналогично. Значит, дело не в конкретном человеке, а в ситуации на рынке труда».

— Периодически езжу на подработки в Россию, — говорит Андрей. — Но если раньше на стабильной работе зарабатывал ежемесячно по 600−700 рублей, то теперь раз в три месяца могу где-то 200 рублей получить. Только для этого ему приходится ездить в Россию и жить там. Никогда не известно, будешь ли ты в плюсе.

Некоторых из героев материала после обращения в местный исполком освободили от уплаты налога в связи с «трудной жизненной ситуацией».

Источник: https://finance.tut.by/news532435.html