Ебонутым нет покоя

Георгиевскую ленту площадью более 2 тыс. кв. м развернули в Москве

Мы даем старт очень хорошему мероприятию. Георгиевская лента сегодня будет здесь, у подножия самого высокого сооружения в Европе — Останкинской телебашни, лента потом переедет в Крым, в Севастополь, и там эта акция будет продолжена. Замечательно, что у нас здесь сегодня состоится «Бал Победы» (с) Дмитрий Назаров Директор Останкинской телебашни

С началом эпохи гласности в СССР, в страну стала открыто поступать и распространяться информация, доступа к которой у советских граждан прежде не было. Помимо очевидных позитивных результатов, это привело к тому, что население познакомилось с учениями всевозможных сект и различными конспирологическими теориями. Одной из них была теория о существовании психотронного оружия, устройств, позволяющих тонко контролировать работу тела и мозга подопытного на расстоянии.
Впервые термин «психотроника» предложил использовать французский инженер Фернан Клерк для описания парапсихологических явлений в связке с современными технологиями и явлениями. Его популяризовал чешский ученый Зденек Рейдак, определив как «междисциплинарную область научных знаний, которая изучает опосредованные сознанием и процессами восприятия дистантные взаимодействия между живыми организмами и окружающей средой». В сущности, это была все та же парапсихология, но новый термин должен был избавить эту область псевдонауки от негативных коннотаций. Задачи ее не поменялись — ими остались изучение телепатии и прочих экстрасенсорных способностей.
В России новый термин взяли на вооружение в 1993 году физиолог Игорь Винокуров и профессор биофизики Георгий Гуртовой, авторы книги «Психотронная война. От мифов к реалиям». Начиная с концепции Рейдака, они переходили к всемирному заговору, в котором участвуют власти и спецслужбы разных стран. Комбинируя домыслы и факты, а также вольно интерпретируя их, они повествовали о тайном плане властей разных стран и некоей «мафии», которые применяют «психотронное оружие», способное подчинять воле «пси-операторов» людей. С помощью него специалисты якобы читают мысли, внушают их подопытным и производят иные воздействия на жертву, таким образом превращая ее в зомби.

Вскоре в Москве появилась и первая организация людей, сопротивляющихся «зомбированию» — «Московский комитет экологии жилища». Его активисты устраивали митинги и пикеты, писали петиции в государственные органы, призывая власти «прекратить геноцид собственного народа». Организация существует до сих пор.

Круглый стол проводится в обычной квартире московской многоэтажки. Гостей много, некоторые приехали из других городов. Первой слово берет Алла Петухова, произнося, видимо, уже привычные слова: власти ничего не делают, людей убивают. «У нас от облучения рождаются дети с 47-й хромосомой, сразу с онкологией, у нас люди, не понимая, что с ними происходит, бегут в поликлиники, к врачам, которые начинают им выписывать дорогие лекарства», — вещает она.
Но препараты не помогают, и причина тому — конечно же, психотронное оружие, созданное на основе разработок нацистского ведомства Аненербе. Заговор глобальный — мировые элиты проводят подобные испытания по всему свету, «чтобы народ был как быдло, а они — как пастухи, которым бы он подчинялся».
«Мы с вами и собрали этот круглый стол, чтобы разработать резолюцию и обратиться с ней к правительству, чтобы были приняты какие-то меры по поводу того, что, значит, хватит людей уничтожать», — говорит Петухова.
Следующей выступает Тамара Третьякова, кандидат технических наук, собирающаяся продемонстрировать методы облучения людей на фото и видео. Она долго пытается включить телевизор, в который воткнута флешка с материалами, но у нее ничего не получается, поскольку женщина направляет пульт от устройства вверх. «Может, батарейка слабая?» — предполагает один из присутствующих. «Нет, вырубают! Мы с такой ситуацией не в первый раз сталкиваемся», — с усмешкой заверяют его более «опытные» товарищи.

Коварный телевизор все же удается победить. Начинается демонстрация психотронных ужасов: вот распухшая нога, вот горб Третьяковой, который ей «нарастили», вот линолеум, испещренный темными точками, — это в него «стреляли лазером пси-операторы».
В комнате начинается долгая и продолжительная дискуссия о том, как это все понимать и кто в этом виноват. Присутствующие высказывают самые разные мнения. Как это ни странно, хотя они чрезвычайно противоречивы, участники собрания очень скоро сводят их в единую картину, в которой, помимо заговора мафии и спецслужб, находится место даже инопланетянам.
Петухова представляет следующего оратора: «очень уважаемый человек Вячеслав Павлович», пожилой мужчина с валдайским колокольчиком в руках. Он начинает объяснять, на каких частотах «психотронщики» влияют на организм «жертв».
— Три года назад я всех удивлял у нас в Химках, — рассказывает он. — Я брал крышку, вот такую обычную, на кухне. Я ее стукнул, а она у меня, вместо того, чтобы ровно затихать, вот так делала: «вау-вау-вау!» Я думаю: да что такое? Иду дальше, везде смотрю — то же самое. Потом это исчезло, и я подумал, вот у церковных колоколов тоже ведь должна быть неравномерность в звуке! Так вот, электромагнитная волна, она всегда тянет акустику, если проходит через вещественную среду. Происходит наложение и вырисовывается та низкая частота модуляции. А сейчас это «вау-вау-вау!» только у этого колокольчика.
В подтверждение своих слов Вячеслав Павлович звонит в колокольчик. Все прислушиваются, а корреспондент «Ленты.ру» начинает пробираться к выходу. У дверей его ловит Тамара Третьякова и, пока тот одевается, рассказывает о своей жизни.
Эксперименты над ней якобы начали ставить еще в 1978 году, когда она работала в Научно-исследовательском институте автоматических систем. В советские времена Третьякова не понимала, что с ней происходит, жаловалась в милицию, и ее пытались положить в психбольницу. Только в 1990-е годы, войдя в состав «Московского комитета экологии жилища», она поняла, кто за всем этим стоит. На прощание Третьякова дарит старую книгу — «Тайное оружие информационной войны: Атака на подсознание». Она вся исчеркана пометками, и в ней лежат скомканные листки бумаги. На одном из них написано: «ВПК — 592, ФСБ — 218, МВД — 1719».

Большинство таких людей верят, что причины их страданий — вовсе не какая-то таинственная сверхъестественная сила, а современные военные технологии, которые государство и некая мафия испытывают на людях. В подтверждение своих слов они приводят существование таких американских разработок, как Система активного отпора, акустический излучатель LRAD и установка HAARP.

В 80-е годы были очень популярны КГБ или ЦРУ. Люди считали, что на них воздействуют какими-то особыми механизмами или лучами, чтобы вызвать у них определенные действия. Когда в 1988 году перестройка вступила в свою силу, то основной темой стали экстрасенсы — воздействие на человека при помощи всяких паранормальных возможностей.
«В психиатрии существует синдром открытости Кандинского-Клерамбо, — говорит Каменченко. — Человек считает, что ему внушают какие-то мысли или, например, определенные его действия всем известны — он что-то подумал, а все уже об этом знают». Это один из основных симптомов параноидной шизофрении. Во время нее люди испытывают ощущение воздействия на себя. Им кажется, что ими управляют, что это не их мысли, они наведенные (так называемые автоматизмы). В то же время им кажется, что их мысли знают все.
При этом, вовсе не обязательно такой человек будет выглядеть безумным с точки зрения общества. «У него может быть монотематический бред, при котором никакие другие стороны его жизни не страдают», — объясняет Гилев. Человек сможет адекватно разговаривать, нормально работать, у него все будет хорошо, но на тему психотронных аппаратов он станет реагировать неадекватно.

Люди, верящие в то, что их «облучают», «просвечивают», «жгут», «внушают мысли», — чрезвычайно разные. Некоторые из них более адекватные, некоторые — менее. У каждого такого человека своя картина мира. Борьба с «психотронной войной» позволяет объединиться им в одну группу — ведь ни родственники, ни государство не относятся к их состоянию всерьез.   И только единицы знают правду, они пишут цветными буквами в аноне и не раскрывают своих имён ибо грядёт и не подготовившись тебе никогда не обрести спасения!

ПРУФ.

Психбольница имени Кащенко объявила тендер на закупку «Доширака» для пациентов

СМИ по ошибке похоронили живого человека после крушение А321

Они опубликовали фото недельной давности и выдали за погибших молодую семейную пару.

После того как на Первом канале, НТВ и Рен-ТВ в сюжетах о погибших была опубликована фотография Юлии Костяницы с мужем, их телефоны стали обрываться от звонков не находящих покоя родных.

Вскоре Юлия объяснила на своей странице ВКонтакте, что они живы, так как не были на злополучном рейсе. А снимок был сделан неделю назад.
«У нас уже нет слов... Мы не летели этим рейсом! СМИ очень сильно ошиблись и за эту ошибку они ответят!», - написала девушка.

Судя по всему, пара будет судиться с телеканалами, которые их «похоронили».

Источник

«Положили в коридорчике на полчаса»: школьница умирала в больнице, пока врач заполняла бумаги

Семилетняя Алиса Савина из Новосибирска в сентябре пошла в первый класс. Обычная жизнерадостная девчонка — пела, рисовала, возилась с малышкой-сестрой. В школе — успехи, а потом — долгожданные зимние каникулы и добрая традиция — письмо деду Морозу. Просила куклу и так, по девчачьей мелочи... Только распаковать подарки сама уже не смогла. Маме пришлось привезти куклу в реанимацию, а спустя десять дней после праздника Алисы не стало.

Отойдя от похорон, женщина написала в соцсетях, как погибла ее дочка. И кто в этом виноват.

Обычное ОРЗ

23 декабря ночью Алиса пожаловалась маме, что плохо себя чувствует… Градусник показал температуру в 38 градусов.

— Я, конечно, утром вызвала врача. Педиатр пришел, посмотрел три минуты ребенка, сказал, что у нее ОРЗ, назначил лекарства. Вечером температура поднялась до 39 градусов. Я дала лекарства, вызвала уже «Скорую». Врач посмотрел, сказал, причин для госпитализации нет, чтобы я следила за температурой. Прошел день. Лучше не становилось. В среду утром я опять вызвала врача с поликлиники. Он пять минут Алису посмотрел, послушал, написал, что это ОРЗ, ухудшений нет, а значит, антибиотик давать не нужно. Вечером у ребенка вновь поднялась температура. Я дала жаропонижающие, — вспоминает Яна Рейн, мама Алисы.

В ту ночь женщина пошла укладывать младшую дочь и уснула.

— В три часа ночи я проснулась и услышала, что в соседней комнате Алиса стонет, тяжело дышит. Захожу, а она - свернулась калачиком, пытается укутаться, ее знобит. Электронный градусник поднимался до 42 градусов и выключался. Я сразу вызвала «Скорую». Обтирала ее. Врач приехал через 15 минут. Он зашел, посмотрел, вызвал бригаду реанимации, соорудил капельницу и отправил меня в машину за кислородом, — перечисляет женщина. — Он меня успокаивал, что все будет хорошо.

В сентябре Алиса пошла в первый класс, но после зимних каникул в школу больше не вернулась.

Приехала реанимационная бригада. Полтора часа потребовалось медикам, чтобы стабилизировать ребенка.

— Засобирались в больницу. Мне сказали, чтобы свои вещи не брала, так как дочь положат сразу в реанимацию (там родителям вместе с детьми лежать нельзя), — продолжает рассказ Яна.

В шесть часов утра реанимобиль заехал в Детскую городскую клиническую больницу №3.

Приемный покой вместо реанимации

— Они еще дома у нас по телефону спорили: врач реанимации и приемного покоя. Она (врач из больницы - Ред.) потребовала, чтобы Алису ей сначала показали, — объясняет Яна. — Нас привезли в приемный покой, где мы провели полчаса. Врач послушала ее, смерила давление и села заполнять бумажки. Алиса была в сознании, лежала со мной на кушетке на коленях, я гладила ее по голове, держала ее ручки, чтобы она катетер не выдернула. Дочь стонала. А потом ее скрутило, и пошла судорога. Только тогда врач позвала медсестру, которая схватила Алису, как мешок, и потащила через коридор в реанимацию.

Мать в отчаянии кинулась опять к врачу с вопросом, почему ее ребенка сразу не положили в реанимацию.

— Ответ был такой: «Не каждый ребенок заслуживает реанимации. Мне нужно было ее сначала посмотреть». Она так мне прямо и сказала в лицо. Я опешила, потребовала, чтобы она назвала свою фамилию и имя. И сразу скинула эти данные мужу по Whatsapp, чтобы не забыть. Время было — 6.52. А они теперь заявляют, что дочь была в приемном отделении всего 20 минут, и якобы я сама привезла ее в таком состоянии — без сознания и с судорогами. Но ведь это ложь!

«У меня не стало будущего»

Алиса в реанимации боролась за жизнь две недели.

— Врачи говорили, что она в запредельной коме и по всем признакам, это отек головного мозга. У них ведь нет ни МРТ, ни КТ. А везти на обследования ребенка в таком состоянии было нельзя. Я сейчас уже понимаю, что шансов не было. И врачи тоже сказали, что сделать что-то можно было только до того момента как началась та судорога, и она в кому впала. Мне просто интересно узнать: «Допустимо ли тяжелых больных класть в коридорчике на кушетку на полчаса?», — задает риторический вопрос Яна. — Я каждый день ездила к дочери в реанимацию, меня пускали. Она ведь писала письмо Деду Морозу. Я привезла ей куклу, которую она просила. Она с ней сейчас лежит… Дома до сих пор пакеты для Алисы с подарками стоят, не распакованные.

На 15 день в реанимации девочки не стало. В причине смерти указано — отек головного мозга. Произошел он из-за менингоэнцефалита, инфекции, которая вызывает воспаление оболочек мозга.

— Вы понимаете, с моим ребенком умерла огромная часть меня. Не стало будущего, части моего будущего. Ни минуты не проходит, чтобы я не думала об Алисе. К прежней жизни вернуться не могу, не знаю когда вернусь к ней. У меня есть второй ребенок. Она еще совсем малышка… Она открывает шкаф Алисин, берет ее платье и с ним бежит искать ее по квартире. Они постоянно у меня вдвоем наряжались, танцевали… Заглядывает за дверь, шторы, ищет ее. Не понимает, что ее больше нет. А как объяснить? — плачет женщина.

Яна написала жалобу в региональный Минздрав и обратилась в Следственный комитет. Сегодня ей позвонили следователи. Завтра женщина узнает, по какой статье возбудили уголовное дело и против кого. Завтра же будут и поминки. Сорок дней, как женщина потеряла свою старшую дочь.

«Комсомольская правда» будет следить за развитием событий.

Официально

Минздрав региона взял на особый контроль случай смерти девочки в больнице после публикации «Комсомолки»

— Мы проведем все необходимые экспертизы. Смерть ребенка, это такая трагедия и потеря, которую нельзя восполнить. Приношу свои соболезнования родителям и близким девочки. Мы обязательно разберемся в ситуации, — заявил Константин Хальзов, министр здравоохранения Новосибирской области.

Вот с такими агитационными плакатами КПРФ будет вести избирательную кампанию этой осенью...