Дочку

Тунеядство в лицах. Истории тех, кого государство считает социальными иждивенцами

Налог на тунеядство власти принимали для того, чтобы восстановить социальную справедливость — заставить тех, кто официально нигде не работает, но получает немаленькую зарплату в конвертах, участвовать в «финансировании государственных расходов», чтобы и они платили за ремонт дорог и работу поликлиник. В итоге тунеядцев в стране налоговики насчитали 470 тысяч — это почти каждый десятый трудоспособный белорус. Но на деле многие из тех, кто был зачислен в «социальные иждивенцы», в действительности не могут найти работу из-за тяжелой ситуации в экономике, не живут в Беларуси или же не имеют возможности работать по семейным причинам. FINANCE.TUT.BY собрал истории тех, кто, по мнению чиновников, является тунеядцем.

— Конечно, мы не производим впечатление попавших в сложные жизненные условия, ведь есть дом, обстановка, автомобиль, которому, правда, 20 лет уже. Но все это мы заработали сами и работаем в огороде от зари до зари. Вот что обидно, — рассказывает житель Ивья Андрей Гарон.

Андрей попал в тунеядцы за то, что официально нигде не трудоустроен, — живет за счет доходов от продажи овощей и зелени со своего огорода. Точно в такой же ситуации оказались и несколько сотен жителей Ивья — город знаменит тем, что здесь живут татары, которые традиционно занимаются сельским хозяйством. Сезон начинается еще в феврале, заканчивается — в ноябре. Овощи возят на рынки в Минск или отдают по оптовым ценам россиянам, которые приезжают в Ивье в сезон.

Декрет № 3 действительно освобождает от уплаты налога тех, кто ведет личное подсобное хозяйства. Однако только если они живут в сельской местности. Ивье официально имеет статус города, поэтому для освобождения «огородников» от уплаты 20 базовых величин нет никаких законных оснований.

Оксана Гугнарева из Минска, перенесшая тяжелую беременность

Валентина Чернышова должна заплатить налог не полностью, а 293 рубля 30 копеек. В тунеядцы Валентина попала, так как не хватило всего нескольких дней «годового стажа».

— В 2015 году я работала в детском саду, но начали выходить «декретницы» из отпусков, и мне пришлось освободить место. Я бралась за любую работу — и прачкой, и дворником была в саду, и все равно пришлось уйти. Сейчас я трудоустроена. Зарплата 230 рублей, у мужа — 280. Кредит — 180 рублей. Брали на текущие расходы, так как не хватало совсем: водопровод нужно было делать, дом старый, 1946 года постройки, дочка — студентка. Негде нам взять этих денег, — на приеме в исполкоме женщина держится до последнего и наконец сдается — глаза наполняются слезами.

Пенсионерки Тамара Кравцова и Нина Дашкевич из Витебска, у которых болеют дети

«Письма счастья» получили дочь Тамары Кравцовой и сын Нины Дашкевич. Дети обеих серьезно болеют, поэтому и не работают.

— Ноги у нее согнуты, она еле передвигается. Дочь уволилась с работы из-за болезни, врачи сказали, что она неизлечима, будем оформлять инвалидность. Моя пенсия — 200 рублей, а на налог надо 360. У нас нет таких денег, дочке даже нечего обуть… И нужны деньги на серьезное лечение, — со слезами на глазах рассказывает о своем семейном горе Тамара Кравцова.

У сына Нины Дашкевич — онкологическое заболевание, он перенес две операции. Не работает уже почти 10 лет, но не имеет группы инвалидности:

— Группу сняли, объяснив, что таких больных в стране много. Но сыну от этого не легче. У него идут метастазы… Сколько он еще проживет? — рассказывает женщина.

Художница Ольга из Минска, которая зарабатывала слишком мало

31-летняя жительница столицы Ольга около пяти лет проработала художником на минском заводе шестерен, занималась оформлением внутренних помещений, где, работая на полную ставку, из-за простоев получала 120 рублей в месяц.

Затем Ольга ушла с предприятия, чтобы «получать образование, поменять свою жизнь». Она устроилась по договору подряда в частную компанию, проводила уличные опросы.

— Суммы по договору получала совсем маленькие. За один опрос платили около 15 тысяч старых рублей, — говорит она. — Проработала в этой компании три месяца.

Найти работу с более высоким заработком у Ольги не получилось, потому что «наниматели неохотно берут на полставки».

— Мне сказали, что надо платить налог, потому что на основном месте проработала меньше 183 дней работы, а по договору подряда у меня нет нужной суммы, — рассказывает минчанка, которую возмущает то, что в общей сложности получается около 8 месяцев работы, но все равно придется платить налог. — Вот и получается, что на заводе я работала почти бесплатно, потом трудилась по договору подряда, потратила много сил и времени, не получила от этого практически никакого дохода. Я честно работала, с этих денег удерживали налоги, но чувствую себя изгоем. Почему я тунеядка?

Чтобы в будущем избежать уплаты налога, Ольга зарегистрировалась ремесленником и занимается «своими проектами».

Юлия из Рогачева и Александра из Минска, которые ухаживают за больными родственниками

Жительница Рогачева Юлия имеет юридическое образование, стаж работы в адвокатуре, но сейчас трудоустроиться в родном городе она не может. Уехать отсюда — тоже, так как в Рогачеве живет ее больная бабушка.

— Я не тунеядец, я не сижу дома, не крашу ногти. У меня бабушка 90 лет, за которой я ухаживаю, потому что от нее спички надо прятать. Я с шести утра и до 12 ночи на ногах, но зарплаты нет. Откуда мне взять на этот сбор? — недоумевает Юлия.

Отец минчанки Александры Малашкевич несколько лет назад сломал ноги и позвоночник — оказался полностью обездвижен. Девушка не работала, потому что ухаживала за ним.

— Папа — программист, он может работать удаленно. Он имел возможность содержать нас, пока я ухаживала за ним, потому что сам он не мог двигаться, — рассказывает девушка.

Надежда из Минска, которая не смогла доказать, что занимается творчеством

От уплаты налога на тунеядство освобождаются творческие работники, правда, только те, кто состоит в соответствующем союзе и получил профессиональный сертификат творческого работника, который выдает Минкульт.

Редактор сайта для детей Надежда попыталась подтвердить творческую суть своей деятельности. К заявлению в Минкульт она приложила распечатки со своего интернет-ресурса: образовательные презентации, статьи и стихи. Но согласно ответу ведомства, автору сайта в получении статуса творческого работника отказали. «…представленные документы не подтверждают результаты творческой деятельности…» — сказано в официальном письме.

Кстати, всех неработающих членов Союза белорусских писателей, ПЭН-центра и Белорусской ассоциации журналистов причислили к тунеядцам, так как эти объединения не внесли в официальный перечень творческих союзов. Любопытно, что организации, близкие им по роду деятельности, — соответственно, Союз писателей Беларуси и Белорусский союз журналистов — получили государственную поддержку.

Андрей из Могилева, который так и не смог найти работу

— Я работал экономистом в частной компании, — рассказывает Андрей. — Но там начались какие-то проблемы, и пришла бумага о том, что необходимо сокращать должности. Меня просто поставили перед фактом и отправили домой.

Андрей и не думал сидеть дома и лежать на диване — сразу начал искать другую работу, но не нашел. Сначала не подворачивались хорошие вакансии, а позже и на места с зарплатой в 150−200 рублей стало невозможно пробиться. Андрей утверждает, что на 100 разосланных резюме отвечают и приглашают лишь 2−5% работодателей: «А на собеседования приходит по 20−40 человек. Я общаюсь с другими людьми — у них все аналогично. Значит, дело не в конкретном человеке, а в ситуации на рынке труда».

— Периодически езжу на подработки в Россию, — говорит Андрей. — Но если раньше на стабильной работе зарабатывал ежемесячно по 600−700 рублей, то теперь раз в три месяца могу где-то 200 рублей получить. Только для этого ему приходится ездить в Россию и жить там. Никогда не известно, будешь ли ты в плюсе.

Некоторых из героев материала после обращения в местный исполком освободили от уплаты налога в связи с «трудной жизненной ситуацией».

Источник: https://finance.tut.by/news532435.html

Пруф: http://vn.ru/news-sbezhavshie-iz-germanii-v-kakie-usloviya-popali-nemtsy-v-kyshtovke-/

Сбежавшие из Германии: в какие условия попали немцы в Кыштовке

Многодетная семья из Германии проживает в Кыштовке в спартанских условиях. Прежде всего, немцы удивились сибирским морозам. В Германии сейчас 5-8 градусов тепла. Мартенсы и не предполагали, что где-то может быть минус 40 по Цельсию. Теплых вещей для такой стужи у них просто не оказалось. Пока семья поселилась в большом бревенчатом доме, в котором четыре комнаты по 25 квадратных метров каждая. Дом находится на самой дальней окраине Кыштовки. Когда-то здесь жил начальник «Заготзерна» Степанов.

Пока у семьи Мартенс единственный «аусвайс» – это виза. Сейчас идет оформление разрешения на проживание по программе переселения соотечественников. До тех пор Евгений Мартенс и его семья остаются гражданами Германии. Сибиряками они надеются стать в течение ближайших пяти месяцев – столько займет процедура получения российского гражданства.  Евгений к бумажным боям готов – переезд в Россию стоил ему почти чемодана бумаг.

Весной глава немецкой семьи планирует начать «фермерскую карьеру».
– Стройка дома и хозяйство совместить будет трудно. Начнем со скота: поставим сарай, а там как размножится – можно будет подумать и о доме, – надеется Евгений.

На север Новосибирской области супруги Евгений, Луиза и их десять детей приехали после скандала, озвученного по федеральным российским каналам. Глава семьи был подвергнут аресту за отказ разрешить дочери посещать уроки «сексуального просвещения». Как пояснил герр Мартенс, его десятилетняя дочь почувствовала себя плохо во время урока по сексуальному просвещению, так как преподаватели использовали чрезмерно откровенные иллюстрации и описания к ним. Она покинула урок и решительно отказалась возвращаться в класс, хотя другие занятия в этот день школьница посетила.
Руководство школы, где обучалась девочка, посчитало, что пропускать уроки по сексуальному просвещению, тем более по собственному желанию, ни в коем случае нельзя, поэтому родителям ребенка был выписан административный штраф за прогул. Когда же семья Мартенс отказалась его оплатить по принципиальным соображениям – тем самым они бы признали свою вину и вину своей дочери – и мать, и отец были приговорены к тюремному заключению на один день каждый.  
В Кыштовском районе Евгений Мартенс планирует стать фермером, здесь его привлекает наличие больших массивов свободной земли.

Вот сейчас был пост, который слетел в политоту на самом интересном месте...
Карочь суть проста - люди утверждают, что на 1000 долларов США жить в мухосранске круто и жирно - свои минимальные потребности укладывают в 500 разными рецептами, не упоминая усилий затраченных на работу...

Я совершенно не представляю как можно выжить в таких
условиях - ты выполняешь свою нынешнюю работу в мухосранске 

объёмом ровно на 1000 долларов в месяц и ты просто появился 
в этом городе - дачу с огородом ещё предстоит купить.:)

Полторы тысячи рабочих в Тольятти не имеют средств, чтоб кормить детей, но не протестуют, а вымирают

После остановки работы предприятия "АвтоВАЗагрегат" более 1500 тольяттинских семей остались практически без средств к существованию. За коммунальные долги им отключают электричество, дети недоедают, уже были случаи самоубийства от отчаяния, пишет "Православие и мир".

Бывшие сотрудники предприятия, которым работодатель никак не выплатит долги по зарплате, выстраиваются в очереди в супермаркетах, чтобы забрать отправленные на утилизацию просроченные продукты, рассказывает участница инициативной группы бывших работников "АвтоВАЗагрегата" Антонина Ларина.

"И меня, и мужа уволили с "АвтоВАЗагрегата" одномоментно - оптом. Просила кадровиков войти в положение: "Кто будет кормить семью? Дочка в декрете. Я пенсионерка, никуда не устроюсь". Отмахнулись: "Вас тут много таких". Дни идут, долги растут, вакансий в городе нет - в Тольятти более 8,2 тысячи безработных. Больше половины - женщины. У каждого 20-го человека - инвалидность. Обидно, что после известия о ликвидации предприятия начальство сразу рассчитало высший состав - у них оклады по 500-700 тысяч рублей в месяц. А нам, получавшим от силы 9-15 тысяч, в ноябре прислали на банковские карточки по 312 рублей и перед Новым годом кинули по 1600, хотя должны кому 70 тысяч, кому 150", - говорит Любовь Панина.

Анна Некрасова больше всего переживает на старшего сына. У 13-летнего Ярослава диабет, I группа инвалидности. Ему нужны инсулин и расходные материалы для помпы, а также другие лекарства. Недавно направили на обследование в больницу. "Беспокоюсь сильнее обычного, потому что город из экономии снимает диабетиков с инвалидности. Уже шесть случаев. Что если и Ярика?" - боится Анна.

У семьи трехмесячный долг за ЖКХ, растут долги перед школой за питание. Недавно мальчик шел домой из школы в сумерках через лес пешком - не было денег на автобус.

"Тольяттинцы ходят по стенке от отчаяния, а региональные власти и СМИ делают вид, что все замечательно. В начале зимы, когда народ голодал, губернатор Самарской области ездил в Кремль, отчитывался об 11% прибыли от "АвтоВАЗагрегата". Так ведь он стоит! Двери запечатаны. Спросите у любого в городе", - возмущается Светлана Савицкая.

Сама она называет свою ситуацию "несмертельной". И переживает за соседей, у которых за долги отключили свет. "На "швейке" - дочернем предприятии - есть многодетные мамы, у которых по трое детей, и их не на что кормить, обувать, одевать. Женщины пишут заявления директорам школ об отказе от питания. Не могут платить по 2500 рублей в месяц за сыновей и дочерей. На садик не наскребают 3700 в месяц. В городе полно должников с ипотекой, кредитами. Одна из уволенных осенью выбросилась из окна 14-го этажа. Не у всех хватает мужества и терпения бороться с трудностями. На людей давят коллекторы, судебные приставы. Бизнесменов, задолжавших рабочим миллионы, они не трогают, но пугают рабочих, которым нечем платить за свет и воду", - говорит бывшая сотрудница предприятия.

Директора предприятия оштрафовали за долги по зарплате на 15 тысяч рублей

Как отмечают в Тольяттинской городской думы, сокращенные сотрудники "АвтоВАЗагрегата" подали в суд более 900 исков, на руках судебных приставов - 126 исполнительных производств на 6,5 млн рублей. Предприятие должно рассчитаться с уволенными работниками, однако его владельцы этого не делают.

О катастрофической ситуации, сложившейся в связи с закрытием предприятия, выпускающего комплектующие для "АвтоВАЗа", говорили еще осенью. В октябре коммунисты Самары и Тольятти провели митинг, требуя от властей немедленно оказать гуманитарную помощь семьям работников ОАО и его дочерних предприятий.

"Мы, жители Самарской области, работники предприятий и безработные в настоящее время, не имея прав на труд и достойную зарплату, ощущаем себя бесправными и униженными! Нет уверенности в будущем ни для нас, ни для наших детей! Мы не живем, а выживаем. (...) На митинге 8 сентября мы требовали от властей немедленно оказать гуманитарную помощь семьям работников ОАО "АвтоВАЗагрегат" и его дочерних предприятий, оставшихся без средств к существованию. Администрация области и города Тольятти осталась глуха. И как результат - работники "Агрегата" побираются у гипермаркетов по вечерам, выпрашивая "просрочку" для своих детей, а власть "кормит" людей совещаниями и политсоветами, семинарами и форумами", - цитировал сайт "Самара" резолюцию митинга.

Участники акции протеста требовали от правительства Самарской области принять меры, обеспечивающие неприкосновенность рабочих мест на предприятиях региона, оказать гуманитарную помощь семьям, оставшимся без средств к существованию, обеспечить выплату долгов по зарплате, инициировать расследование ситуации.

В ноябре следственный отдел Тольятти возбудил дело против руководства "АвтоВАЗагрегата" в связи с подозрением в сокрытии денежных средств. Как сообщало РИА "Новости", при наличии средств на уплату налогов (более 20 млн рублей) гендиректор и его заместитель приняли решение в первую очередь рассчитаться с некими "третьими лицами".

Что касается долгов по зарплате, то, как сообщает "Тольяттинская правда", в декабре директор "Агрегата" Виктор Козлов был наказан судом административным штрафом в размере 15 тысяч рублей. На тот момент задолженность перед 1161 работником предприятия, не получающим зарплату с лета, составляла 72 млн рублей.

А уже в январе "АвтоВАЗ" подал в суд иск к предприятию на 3,258 млрд рублей. Автогигант потребовал от бывшего поставщика имущество и конструкторскую документацию, уточняет "Понедельник".

Весной 2015 года "АвтоВАЗ" заявил о намерении приобрести активы холдинга "ОАТ", в который входят 16 предприятий, и выпускающий сиденья для автомобилей "АвтоВАЗагрегат". Автомобильное предприятие намеревалось таким образом снизить риск перебоев в поставках комплектующих. Ни одна, ни вторая сделка не состоялись.

В начале июля "Агрегат" остановил производство. Шесть компаний обратились в Арбитражный суд с требованиями о банкротстве предприятия. В сентябре "АвтоВАЗ" расторг договор о поставках. На предприятии введено наблюдение и назначен временный управляющий.

- А где же доблестная РРП, - интересуется редактор ФОРУМа.мск Д.Чёрный, - ведь вроде Тольятти был такой для неё родной город, и с рабочими контакты налажены, и даже концерты там пытались проводить, но вот с отпадением от ОКП (которую РРП провозгласила распавшейся), и сама партия что-то с дивана не слезает, а повод-то самый подходящий? пора из спячки на морозе, смертельной, из спячки классового самосознания вытаскивать работяг!

Ссылка на источник.

В Кирове мать принимала поздравления с трехлетием дочери, пока та неделю умирала в запертой квартире

Немного дополнений к этому ахтунгу http://vp.reactor.cc/post/3835974

В среду, 20 февраля, бабушка пришла поздравить внучку Катеньку (все имена героев публикации изменены. - Ред.) с днем рождения. Однако ее насторожила мертвая тишина за дверями - двери были заперты, хотя предполагалось, что в этот день мама, Лена Корчемкина, устроит единственной доченьке праздник.Бабушка зашла в квартиру… и обнаружила бездыханное тело. А дальше, как в фильме ужасов. Медики констатировали смерть. Предположительная причина смерти - отравление или обезвоживание. Двухлетняя малышка несколько дней была заперта.

21-летняя мамаша просто ушла из дома, оставив девочку в квартире одну.

- В день рождения на своей странице в Instagram Лена разместила пост с фотографиями ребенка с хештегами: #сегоднятвойдень #совсембольшая #3years#мояжизнь #mylittlekris #myangel #iloveyou #будьсамойсчастливойиздоровой

20 февраля девочке могло бы исполниться 3 года.

В комментариях мамашу поздравляли и просили поцеловать малышку. Но целовать было уже некого.

Мать погибшей задержали. 

- Она обвиняется в преступлении по статье «Убийство малолетнего с особой жестокостью», - сообщают в СУ СКР России по Кировской области. - Ей грозит от 8 до 20 лет лишения свободы либо пожизненное заключение. Пока что точной причины смерти нет. Однако существует две версии. Девочка могла умереть либо от обезвоживания, либо от отравления. По неофициальной информации, Катюша от голода ела стиральный порошок.

Лена родила в 19 лет. Говорят, отец ребенка просил взять Катюшу на воспитание, но та не согласилась. Сначала с малышкой помогала бабушка. Однако Лена заявила, что места им втроем в квартире мало. И бабушка уехала от дочери и внучки. Как оказалось, зря. Соседи говорят, что если до отъезда бабушки Лена еще занималась ребенком, то после и вовсе забросила. Этот недельный загул, ставший роковым, был не первым: и раньше Лена оставляла малышку одну. Катя, чтобы привлечь внимание прохожих, выкидывала игрушки из окна дома.

Мама кутила напропалую - в статусе в соцсетях стоит «влюблена». На фото - то в одном баре, то в другом. С букетами и без, с надутыми губками. И все это время, пока мамаша развлекалась, устраивая свою личную жизнь, Катюша сидела дома одна.

У Лены в соцсетях несколько страниц. И везде она счастливая, есть фото и с дочерью - на крестинах, с мягкими игрушками. - #моймаленькийвредныйгном#mylittlegirl#krissssss#моявселенная#любовь#счастьеесть#умничкамоя, - писала Лена в соцсетях.

Однако все слова оказались полной мишурой - «маленький вредный гном» умер в муках один в квартире, где должен был быть счастлив.

- Лена сказала, что уход за дочерью ей надоел, - пишет знакомая семьи. - Спросите, зачем тогда рожала? Отвечу: мать ее отговаривала от этого. Лена ее не послушалась. Родила. Перестала ухаживать за дочерью, периодически оставляя ее одну. Маму свою выжила из дома, ссылаясь на то, что ей якобы тесно (в «двушке», прошу заметить). Тогда мама предложила ей отдать ребенка в детский дом, раз нет ни условий, ни желания, ни средств, на что Лена лишь отмахнулась, сказав, что сама разберется. Вот как-то так все и произошло.

Детский омбудсмен РФ Анна Кузнецова прокомментировала смерть трехлетней девочки в Кирове. Анну Юрьевну поразил этот случай. Она сообщила, что держит связь со своим коллегой из нашего региона.

- Случай поражает своей жестокостью, - высказалась детский омбудсмен России Анна Кузнецова. - Как можно оставить свою маленькую дочку одну? В МВД уже сообщили, что пусть это был бы ложный вызов, но подобных случаев можно было бы избежать. По-прежнему до конца не ясно, что послужило причиной такого поступка.

Глава семьи, потерявшей 10 детей: "Расскажу все как есть"

Михаил Дель и его жена Светлана намерены вернуть сыновей и дочерей, которых у них изъяли

Тайны усыновления, диагнозы детей, кошелек, личные отношения — вся жизнь семьи Дель из Зеленограда в одночасье стала достоянием общественности.
Из-за одного неправильного слова, одного росчерка пера налаженная жизнь приемной семьи из 15 человек рухнула в одночасье. Напомним, что 10 приемных (среди них есть и усыновленные) малышей забрали из семьи по жалобе воспитательницы на то, что у одного из мальчиков обнаружен синяк... А спустя несколько дней было принято решение восьмерых приемных детей у супругов отобрать. Основание: в семье, десять лет считавшейся счастливой и благополучной, малышей бьют, не кормят, заставляют спать на полу и пр. Чтобы понять, что стоит за такой метаморфозой, корреспондент «МК» побывала дома у Михаила и Светланы Дель.

Съемная квартира Дель сейчас находится на «осадном» положении. Всех впускать, никого не выпускать... Встречает меня на пороге квартиры подруга семьи Мария Эрмель. Она сама многодетная мать: двоих родила, семерых взяла из детского дома. Все эти дни, с 10 января, она мотается между Питером и Москвой, помогает Светлане и поддерживает ее.

— Мне уже тоже стали поступать звонки, — вздыхает Мария. — Какие-то люди, не представляясь, прямо угрожают: не замолчишь, ваша семья будет следующей.

Любой, кто зайдет в эту квартиру, сразу поймет: здесь живут дети, и детей много, так как используется буквально каждый уголок — в тесноте, да не в обиде, так всегда в больших семьях. В коридоре шведская стенка. На стенах детские рисунки, огромное количество фотографий. Везде, где можно, стоят шкафчики и тумбочки. В спальне девочек кровать-трансформер: если сложить ее, то выглядит как тумбочка, но на самом деле ящики — это выдвижные кровати.

— В опеке же написали, что девочки у них спят на полу, — комментирует Мария. — Кровать была сложена, и никто не потрудился разобраться, как все это работает.

В комнате мальчиков трехъярусная кровать и двухспальный диван. Родительская спальня уставлена игрушками. В зале просторно, большой стол, телевизор, сервант. Конечно, не мраморные полы, конечно, не идеальная чистота (а вы попробуйте ее поддерживать с таким количеством детей). Но уютно, по-домашнему.

— Вы не думайте, что у нас дети все по спальням сидят. Все комнаты, все пространство используется, — поясняет глава семьи Михаил Дель. Хотя и без слов в каждой комнате видно присутствие маленьких обитателей. — Например, с Полиной мы на кухне любим заниматься музыкой. В нашей с женой спальне Петя и Артем часто валяются на кровати и мультики смотрят. А вообще мы осенью купили дом, здесь недалеко, собирались вот туда переезжать. Для этого специально продали тот, который у нас был в Санкт-Петербурге. Так что эта квартира — наше временное жилье.

Папа долго рассказывает, кто из детей что любит, у кого какие увлечения и таланты. Мне же далеко не с первого раза удается запомнить имена всех детей.

— Записывайте, мы вам сейчас всех покажем и расскажем, — папа Миша и старшие мальчишки ставят передо мной на стол многочисленные рамочки с фотографиями. — Старшая наша дочка Даша уже выросла и живет самостоятельно в Санкт-Петербурге. 16‑летний Филипп и 15‑летний Михаил — два Дашиных родных брата. Они и 3,5‑летний Никита, единственный наш кровный ребенок, только сейчас у нас и остались. И еще Сережа — его не могли изъять, так как он уже совершеннолетний, но приходит к нам, иногда ночует. Он сейчас учится на водителя.

Сережа, с шевелюрой как у Пушкина, улыбается мне из-за компьютера. Филипп и Миша сидят на диване и испуганно смотрят на меня: с недавних пор от визитов незнакомцев они ничего хорошего не ждут. Никита вообще убежал в другую комнату.

— Ничего, скоро он к вам привыкнет и придет, — объясняет отец. — А вот те, кого забрали: Рита, 12 лет, Вика, 11 лет, Катя, 8 лет, Петя, 6 лет, Полина, 6 лет, Артем, 7 лет, Ира, 6 лет, Сережа, 6 лет, тот самый, у кого нашли синяк, Милана, 4 года, Лера, 4 года. Теперь уже, конечно, нет смысла что-то скрывать от детей, после того как чиновники все это озвучили по всем телеканалам, наплевав на тайну усыновления, на врачебную тайну, рассказав о диагнозах приемных ребятишек. Так что я тоже расскажу вам все как есть, чтобы объяснить ситуацию. Из изъятых 10 детей двое усыновленные. То есть они приравниваются к кровным. Но их тоже у нас забрали без суда и следствия. Когда жена начала возмущаться, гражданка Сысоева из местных органов опеки, не стесняясь детей, орала: «Ну вы же их не рожали!». А маленькие наши, между прочим, вообще про то, откуда они у нас, не знают. Мы хотели потом им все объяснить. Да и вообще, у нас в семье тема, кто откуда появился, не поднималась никогда, мы детей не делили.

— А мама ваша сейчас где? — спрашиваю мальчиков.

Те испуганно опускают глаза в пол и замолкают, не сразу решаясь мне рассказать, что Светлана вот уже битый час караулит своих детей у местной воскресной школы. Она где-то вызнала, что вроде бы их из приюта сегодня привезут туда на концерт.

— Она хочет их хоть глазком увидеть. Может, удастся передать, что мы их любим и не бросили! — с жаром объясняет отец.

Хватали детей без разбора, без суда и следствия

...С того черного для семьи вторника прошло уже 13 дней. Но родителям до сих пор чиновники не показали ни одного документа! Михаил все время повторяет, что такого ужаса бы не произошло, если бы он в тот день остался дома.

— У меня же мать умерла в Питере, и я уже выходил в дверь, когда вся эта делегация зашла, торопился сильно на поезд, на похороны... И мысли не было, что все так серьезно и детей куда-то там заберут. Думал, обычная проверка. Обратил только внимание, что с милицией... Я только и успел, что со всеми поздороваться, взять бутерброды из холодильника, положить их в сумку и уйти. После чего в акте досмотра от того дня появилась запись, что я «перелил коньяк в пластиковую бутылку и молча вышел за дверь». Там вообще такого понаписали! Несколько страниц вранья и клеветы.

— Да и абсурда, — добавляет Мария. — Например, что в доме из еды было два батона, 200 граммов супа и 100 граммов отварной курицы. Что они тут, с весами, что ли, ходили? Еще написали, что дети отца дядей Мишей называли. Ну и что? Разве есть для таких случаев нормативы? И вообще, он же и по статусу, и по документам приемный родитель, воспитатель. Когда Света с Мишей первенца своего, Дашу, в семью взяли, то ей 8 лет было. Потом братьев по 6 и 5 лет. Дети большие, так и повелось у них: дядя Миша.

Небольшой экскурс в прошлое. Светлана и Михаил — журналисты, познакомились в пресс-туре. Михаил старше жены на 20 лет.

— Света всегда волонтером ездила в приюты и детские дома. И меня втянула постепенно в это дело, — вспоминает Дель. — А более 13 лет назад в детском доме она увидела Дашу. Мы тогда еще не были женаты. Света сама все решила и оформила сначала гостевую опеку, а потом мы вместе уже взяли ее домой навсегда. Но у Даши были еще два брата: Филипп и Миша, она по ним очень скучала, да и неправильно это, что родные разделились. Так у нас стало трое детей. Через несколько лет Светлана занялась судьбой девочки Миланы, очень уж плохо у малышки началась жизнь... В 9 месяцев Милана весила три килограмма! Такой мы ее взяли в семью. А сейчас посмотрите на нее, — отец показывает на фото улыбающейся черноволосой девчонки. — Милане скучно со старшими, нужна была компания, взяли Леру. Потом другие дети появились. Последний, Никитка, у нас бонусом. Неожиданностью большой было для нас, что Света забеременела, ведь мы о таком и не мечтали.

Вся семья из Санкт-Петербурга. В Москву переехали два года назад — здесь лучше с работой для Михаила. Да и хотели сменить круг общения, школы, кружки, сады. Не для себя, ради детей, чтобы общественность не обсуждала, какой ребенок откуда попал в семью. Переезд дался непросто. Все-таки там, в Питере, они жили в своем доме в престижном Лисьем Мысу. А здесь — в съемной квартире на самой окраине столицы. Но все выдержали, прижились. И даже уже продали свое жилье в Санкт-Петербурге, чтобы купить тот самый дом, в который должны были все вместе переехать будущим летом...

Я долго листала семейные альбомы... Вот они все вместе в питерском доме. Вот Полина на лыжах, совсем маленькая. Вот двое ребят с бабушкой и дедушкой на море. Света с пятью детьми (больше не потянули) гостит в Италии у подруги. Новогодние фото с Дедом Морозом. Дети катаются на лошадях где-то на югах. Просто веселый кавардак в квартире...

Чиновники теперь, давая многочисленные интервью, называют семейные фотографии семьи Дель постановочными, хотя никогда этих снимков и в глаза не видели.

Хроника ада

— Расскажи, как все было в тот день, 10 января? — обращаюсь я к Филиппу.

— Мы только пообедали. Папа Миша собирался уезжать на поезде, у него мама умерла, надо было на похороны. Из детей дома были я, Миша, Милана, Полина, Петя и Катя. И тут стук в дверь. Зашло сразу очень много людей, некоторые в форме. Одну только женщину я знал, она из органов опеки, остальных вообще впервые увидел.

— Филиппа больше всего возмутило, что он только пол вымыл, а эти визитеры, не разуваясь, прямо в грязной обуви, по квартире стали расхаживать, — добавляет Мария.

— Они вообще как к себе домой пришли, — продолжает мальчик. — Не представились даже и документы никакие не показали, а сразу по всем комнатам пошли. Залезли в холодильник, проверили все кастрюли. В ванную, в туалет — везде. Мама стала с ними общаться, а мы с Мишей, как обычно, пошли за младшими в садик. У нас с Никитой секция футбола в этот день. Я сам когда-то футболом тоже занимался, а теперь вот братика вожу... Пришли в садик. В группе с Никитой еще Лера, они в другом детском саду, не там, где Сережа. Мишка остался на улице, а я пошел за ними. Но вышла воспитательница и сказала, что не отдаст мне детей. Что у них специальное распоряжение на этот счет. Я хотел позвонить маме, но мне не разрешили. Сказали: иди домой, но я не ушел, а остался в садике и сидел там с Никитой и Лерой полтора часа. Я боялся их оставлять. Никитка все время плакал: «Не уходи!».

— А я на улице ждал, не понимал, куда все делись, — говорит Миша. — Я тоже почему-то в этот день вышел без телефона.

— Ну а через полтора часа пришла какая-то главная воспитательница. Говорит: поехали в полицию с нами, мы сейчас малышей повезем и тебя тоже. Там уже всех детей собрали. Я наотрез отказался, без мамы с папой никуда не хотел ехать, и братик ко мне прижался. А Леру они ко мне даже не подпустили. В итоге мы с Мишкой и Никиткой еще два часа по улице гуляли, боялись домой идти, вдруг нас там тоже ждали, чтобы забрать.

Что происходило в это время в семье Дель, теперь знает вся страна. Братьев и сестер, как преступников, с нарядами полиции забирали прямо с занятий в кружках, из школы, с елки. Плачущих отрывали от мамы. Сначала испуганных детей отвезли в больницу, туда родителей не пускали из-за карантина. Двоих усыновленных, которые приравниваются к кровным, отказались возвращать. Кого-то перевели в приют, кого-то оставили в больнице.

Что чувствовали в этот момент малыши — нетрудно себе представить! Их забрали из дома, им объяснили, что мама с папой неродные. Их допрашивали и опрашивали толпы незнакомых, чужих людей. Они услышали диагноз: ВИЧ...

Психологи и чиновники смело ставят оценки: «отставание в развитии», «педагогическая запущенность». Выводы делаются в считаные минуты, без всякого анализа, в каком состоянии были дети, когда их забирали из детских домов, какие книжки им читают, как они учатся, как общаются с мамой и папой, какие отношения их связывают, вообще как они живут. «Психологи провели диагностику, дети на своих рисунках не поселили маму и папу в один домик с собой...» — и делают вывод о наличии жестокого обращения с детьми в семье. Скоропалительные выводы тиражируются в средствах массовой информации. К детям не пускают родных, но пускают журналистов. Дяденька тычет семилетней девочке микрофон: «Тебя папа бьет? А мама?».

Первое, что сделали все без исключения изъятые из семьи Дель дети, когда получили в руки свои телефоны, — стали звонить родителям и писать СМС. «Мама, я тебя люблю. Я скучаю, когда ты придешь?». Но средства связи у них быстро отобрали. Света Дель как раз разговаривала в этот момент с одним из сыновей и услышала, как это произошло: воспитатели грубо вырвали у ребенка из рук телефон.

— 12 января я встречалась с главным детским омбудсменом страны Анной Кузнецовой, — говорит Светлана. — Мы обсуждали варианты возвращения детей домой. Мне сказали, что они все сейчас в больнице, и для того чтобы я их увидела, надо перевести их в приют, что это формальность, которую надо соблюсти. Мне советуют написать два заявления: о том, чтобы их перевели в детский дом, и о том, что я заберу их оттуда. И я как дура заявления эти написала. Но когда я приехала в детдом, меня уже к детям не пустили. Очевидно, второе мое заявление тут же выкинули.

Потом маме все-таки разрешили увидеться с детьми в приюте. Шестилетняя Полина так рыдала на руках у Светы, что не выдержали и расплакались даже сотрудники детдома. «Мама, почему я не могу поехать с тобой домой? Я хочу домой!». Это был последний визит мамы к детям, больше ее туда не пустили. Каждый день она дежурит под окнами детского дома. Она слышит, как кричит ее дочка на втором этаже, видя маму в окно.

— У меня в душе просто черная дыра, — говорит Света, руки у нее дрожат. Она только что вернулась домой, на концерт ее детей не привезли. — Моих маленьких испуганных детей допрашивают уже в течение многих дней. Они там одни. Петя, у него синдром Дауна, он едва разговаривать у нас начал: «мама», «папа», «дай»... А теперь в опеке мне заявляют, что он заявил, что домой не хочет. Как он мог это вообще произнести, спрашиваю. «Он зарычал» — вот какой был ответ.

Железный, тяжелый каток ювенальной машины катится дальше. На Михаила заводят уголовное дело. Уже трижды его пытались задержать. Приходили по домашнему адресу в 4.30 утра, перепугав всех. Потом в 0.30 ночи...

— Я своих детей никогда не бил. Об уголовном деле я узнал из новостей, — говорит глава семьи. — Я сходил в полицию и написал заявление, что ни от кого не скрываюсь, никуда не убегаю. Вот мои телефоны, вот телефон адвоката, вызывайте куда надо, не надо домой ходить и пугать домашних. Мы и так все в шоке.

Что делать дальше? Михаил и Светлана Дель в растерянности. Обвинения главе семейства выдвигают нешуточные. Но их больше волнуют дети. Как их возвращать? Усыновленных, говорят юристы, шансов вернуть больше. А остальные? Что они подумают, узнав, что брата и сестру забрали домой, а их нет? Дети ведь не понимают этих взрослых юридических формальностей. На руках у родителей нет ни одного документа: ни об изъятии, ни о расторжении договора опеки. Как и в какой инстанции опротестовывать решения, которых они не видели? Как вообще жить дальше?

Многодетные и приемные — это дыра в бюджете?

— А мне кажется, я знаю, откуда у этой проблемы ноги растут, — говорит Мария Эрмель. — Некоторые граждане и, главное, высокопоставленные чиновники возмущаются семьями, которые берут в своем регионе сразу помногу детей, а потом переезжают в Москву, снимают квартиру на окраине и первым делом бегут жаловаться в прокуратуру, что им до сих пор не оформили московские выплаты. «У одной такой семьи выплаты составили бы 700 тысяч в месяц, — вещал с трибуны один из высокопоставленных чиновников. — Естественно, мы отказали, тогда папа тот стал бить во все колокола и кричать, что его сюда пригласили на работу и мы теперь обязаны всех его детей обеспечить выплатами...» Мол, Москва не может себе такого позволить, даже при нашем московском бюджете...

Семья Дель тоже «понаехала» из Питера в Москву. Так же, к слову, в Москву приехала на работу и омбудсмен Кузнецова, и многие другие, и даже сам президент...

Ну а пока семью Дель обвиняют во всех смертных грехах, очень прыткие чиновницы всех мастей (от московских до федеральных) подсчитывают с экранов телевизоров материальную выгоду, которую якобы имеют со своих приемных детей Светлана и Михаил. Число детей просто множат на рубли выплат. Хотя за усыновленных никаких выплат не положено. Обвиняют Светлану то в «излишнем пиаре на этой непростой ситуации», то в «трусливом молчании».

При этом никто из них ни разу не был у семьи Дель дома. Ни все эти образованные и уполномоченные деятели из телевизора, ни даже «специально созданная и возглавленная доверенными лицами» комиссия. Не смотрели ответственные лица в лица детей в семейном фотоальбоме. Не пили с ними чай на кухне. Не наблюдали за общением родителей и детей. Не видели, как мальчик Миша заботливо подкладывает маме и папе печенки, как Филипп беспрерывно пересматривает новогодние видео у себя в телефоне. Как папа просит мальчиков помыть руки. Все эти тонкие семейные моменты, которые говорят о многом, никому не интересны.

…Из новостных выпусков Дель теперь узнают о нынешней ситуации. В потоках грязи, льющихся в их адрес, пытаются уловить полезную для себя информацию и хоть краем глаза увидеть и услышать своих детей. Вечерний воскресный выпуск мы смотрим вместе. Мэр Собянин объявляет, что выделит новой семье, готовой взять изъятых детей, квартиру.

Занавес...

Комментирует Татьяна Дорофеева, психиатр, психотерапевт, руководитель службы подготовки и сопровождения приемных семей:

Что касается экспертиз, то за несколько часов общения с ребенком, находящимся в ситуации утраты, невозможно сделать какие-либо выводы. С ребенком необходимо установить контакт и наладить общение, встреча должна быть не одна, и проводится она сначала в формате наблюдения, потом в формате личного контакта через игру. Необходим эффективный контакт с родителями и подробный сбор информации о детях, их жизненной истории и особенностях характера — многое становится понятно из разговора с родителями, в том числе из того, как и какими словами они описывают своих детей.

Обязательными к рассмотрению являются фото- и видеоматериалы семьи и детские домашние рисунки. В учреждениях, где были дети, уместно было проводить общение с родителями и наблюдать за тем, как они общаются — часто это совместная игра, за которой наблюдает специалист.

Все дети, которые растут в приемных семьях, уже как минимум один раз преданы взрослыми — в их душе много боли, и она сохраняется долгие годы, и такие действия по отношению к ним недопустимы с гуманной точки зрения».

Источники: http://nnm.me/blogs/konelav/glava-semi-poteryavshey-10-detey-rasskazhu-vse-kak-est/

http://www.mk.ru/social/2017/01/23/glava-semi-poteryavshey-10-detey-rasskazhu-vse-kak-est.html

Московская клиника предлагала делать «женское обрезание» девочкам до 12 лет по религиозным мотивам. Эта процедура калечит

Центр «Бест Клиник» предлагал на сайте услугу «женского обрезания» — операцию для девочек, которую делают «по религиозным или ритуальным мотивам»

Неподалеку от метро «Бауманская», в двухэтажной пристройке к складам XIX века, недавно переделанным под лофты, находится многопрофильный медицинский центр «Бест Клиник». Он работает под лозунгом «Клиника, внушающая доверие» — а обследование там можно пройти по большинству медицинских направлений: от стоматологии и психотерапии до хирургических и косметических операций.

Среди прочих услуг на сайте клиники «Медуза» обнаружилаклиторэктомию — операцию по так называемому «женскому обрезанию». «Медицинских показаний для этой операции нет, вмешательство проводится по религиозным или ритуальным мотивам», — сообщал сайт центра и добавлял, что, поскольку операция является «калечащей», делать ее «необходимо не в домашних условиях, а в медицинской клинике». («Бест Клиник» — это сеть, но такая услуга была только на сайте центра на «Бауманской»; он принадлежит компании «Классикус», которой владеют Марина Строкина и Дмитрий Афонин.)

На сайте центра предлагалось три вида клиторэктомии: удаление капюшона клитора, удаление клитора вместе с капюшоном и малыми половыми губами и инфибуляция. Инфибуляция, целью которой является создать препятствия для полового акта (такая практика особенно распространена в некоторых африканских странах), — описывалась так: «Иссекается клитор с капюшоном, малые половые губы, а большие сшиваются, остается только возможность для мочеиспускания и менструации».

18 ноября «Медузе» пришло письмо от анонимного читателя, который рассказал об услуге и приложил скриншоты сайта с описаниями операции (на письма от «Медузы» он не ответил). На следующий день,19 ноября, в описании процедуры на сайте «Бест Клиник» был изменен текст (скриншоты оригинальной страницы есть в распоряжении «Медузы»). В частности, оттуда убрали фразу «обрезание клитора проводится девочкам до начала периода полового созревания, обычно в возрасте от 5 до 12 лет» — и изменили описание подготовки операции. Слова «ребенок» и «девочка» (например, во фразе «девочка не чувствует нижнюю половину тела, но находится в сознании, может разговаривать») везде заменили на слово «пациентка».

Методы, о которых рассказывалось в описании процедуры на сайте «Бест Клиник», врачи классифицируют как калечащие, болезненные и травмирующие.

«Женское обрезание» распространено в Африке, в России — в Дагестане. Эксперты считают его вредоносной практикой и формой насилия

Всемирная организация здравоохранения, а также Организация объединенных наций и правозащитные организации считают «женское обрезание» варварской операцией. По данным ООН, в мире живут около 200 миллионов женщин, которым таким образом искалечили гениталии. Большинство из них — в африканских странах (в Египте и Эфиопии через обрезание прошли до 90% женщин до 50 лет); однако подпольно такие операции проводят и в западных странах — например, в 2017 году в Детройте (США) задержали врача, которая 12 лет делала девочкам клиторэктомию.

После «обрезания» женщины теряют чувствительность; операция часто приводит к депрессии или посттравматическому расстройству. Возникают и осложнения: инфекции, незаживающие раны, проблемы с мочеиспусканием.

Клиторэктомия широко распространена в некоторых регионах на юге России. В 2016 году организация «Правовая инициатива» опубликоваладоклад о массовой практике женского обрезания в Дагестане — в нем приводились свидетельства 25 женщин, которые в юном возрасте прошли через эту операцию; все они рассказывали, что было очень больно — и что они не понимали, зачем им делают так больно. Поговорив с ними и их односельчанами, эксперты сделали вывод, что операция считалась «обязательным ритуалом, через который должна проходить каждая девочка». В докладе также приводятся интервью с имамами, которые указывают, что «обрезание» нужно делать до совершеннолетия — потому что после операции девочка «станет мусульманкой», «сможет молиться», «станет смиреннее, умереннее».

Женщина, проводящая подпольные операции в одном из дагестанских сел, рассказывала, что «срезает маленькую точечку для того, чтобы сделать девочку мусульманкой». «Ко мне с просьбой сделать обрезание приходят не только с нашего села, но и с других сел, — говорила она. — Меня все это делать научила моя тетя, она и моей дочке это сделала. Обрезание я делаю девочкам с трех месяцев до десяти лет. Желательно после всего помочиться, так рана быстрее заживает. У нас в селе нет никого, кому не сделали обрезание, если не делать — все осуждают».

Российский муфтий Северного Кавказа Исмаил Бердиев прокомментировал доклад «Правовой инициативы» так: «Надо всех женщин обрезать, чтобы разврата не было на Земле, чтобы сексуальность уменьшилась».

Правозащитники называют клиторэктомию «дикой и вредоносной» практикой, которая «представляет собой крайнюю форму дискриминации и насилия» и нарушает право на здоровье и свободу от пыток. После публикации доклада «Правовой инициативы» Минздрав назвал женское обрезание калечащей практикой, а в Госдуму внеслизаконопроект, предлагавший введение уголовного наказания до десяти лет лишения свободы за женское обрезание, совершенное по религиозным мотивам. Автор законопроекта, депутат Госдумы прошлого созыва Мария Максакова тогда говорила, что в России как в светском государстве «никакие сакральные культы не могут служить оправданием женского обрезания». С августа 2016 года депутаты к законопроекту больше не возвращались.

«Эту манипуляцию нельзя называть медицинской, это калечащая процедура, — сказала „Медузе“ медицинский юрист, руководитель юридической компании Melegal Алина Чимбирева. — Она не несет никаких медицинских показаний. Ни одна медицинская клиника или уважающий себя врач не возьмется за такую процедуру. Без медицинских показаний ее можно считать религиозным обрезанием. В номенклатуре Минздрава присутствуют операции на клиторе [и операции на малых половых губах], но там идет речь об операциях при гинекологических аномалиях, при медицинских показаниях. Тут речь о варварской цели — чтобы женщина не вступала с мужчиной в контакт».

В «Бест Клиник» сказали, что действительно предлагают такую процедуру. После чего удалили сообщение об этом с сайта

22 ноября в чате на сайте «Бест Клиник» «Медузе» подтвердили, что проводят «женское обрезание». По словам консультанта Юлии (фамилия неизвестна), клиторэктомия — вместе с анестезией и анализами — обойдется пациенту в 70 тысяч рублей. Она добавила, что сейчас в клинике действует акция на консультацию по этой процедуре — 1760 рублей вместо 2190 рублей. После этого она порекомендовала записаться к хирургу — и добавила, что, скорее всего, прийти на прием можно будет почти сразу.

По телефону с главным врачом «Бест Клиник» Ганипат Гаджиевой «Медузу» соединить отказались; когда корреспондент приехал в клинику, врача не оказалось на месте. Поговорить с «Медузой» согласилась заместитель генерального директора «Бест Клиник» Любовь Аксенова.

— У вас действительно проводятся операции по клиторэктомии?

— Это, скажем так, новое направление. Есть люди, которым нужна эта процедура. Спрос родил это предложение.

— Что это за люди?

— В основном, это люди определенного вероисповедания, которое сложилось по религиозным соображениям.

— До 19 ноября у вас на сайте было указано, что операции проводятся девочкам от 5 до 12 лет. Это так?

— Нет. Возможно, [было указано], возможно, наш отдел маркетинга просмотрел этот момент. Естественно такое решение человек должен принять сам. [Редакторы сайта] взяли статеечку из другого места и просто тиснули ее, не вникнув.

«Медузе» не удалось найти «статью из другого места», о которой говорила Аксенова. Самым похожим по тексту оказался материална сайте радиостанции «Говорит Москва», пересказывающий доклад «Правовой инициативы», где сообщается, что «женскому обрезанию подвергаются девочки в возрасте от 3-х до 12 лет».

— У вас указано, что для таких операций не нужны медицинские показания, только религиозная причина.

— Да-да-да, — ответила Аксенова.

— Вы знаете, что ООН, ВОЗ и другие организации считают подобные операции насилием?

— Согласитесь, если я захочу увеличить грудь, это будет мое личное решение? И оно не зависит от пожелания ООН. Какое это насилие?

Аксенова не смогла ответить на вопрос, проводилась ли уже в клинике клиторэктомия. «Были запросы: а делаете вы [такие операции]? Нам нужно, — объяснила она. — Был вопрос от одного мужчины по поводу несовершеннолетних, мы ответили, что не делаем».

виршион